- Брив поможет работать в полях, натаскает глину. А я за лето поправлю весь тын в деревне. Подготовлю каркас для дома.
Старый эльф покачал лысой головой. Потёр голый подбородок.
- М-да. С вами густых щей не сваришь. Девка у тебя зубастая. Ничего не скажешь. Если бы не она, уже завтра утром пошли бы по тракту гулять на все четыре стороны. - Эльфийка, что старейшина назвал Мелиной, охнула и кинулась обнимать гостей, - коль мне только почудится, что в деревне из-за вас проблемы, пойдёте по миру. Разумеете?
Брив с готовностью кивнул.
- Ой, девочка-то замёрзла! Лиланка, быстро баньку топить! А вы, соседушки дорогие, расходитесь, дайте гостям с дороги отдохнуть. Всё потом.
Эльфы нехотя стали покидать хату. Пространство пустело на порядок медленнее, чем заполнялось прежде. Одни бросал печальные взгляды на полные тарелки лидеров, которые так и не отведали угощений, другие вежливо прощались и обещались зайти завтра, третьи пытались задержаться под благовидным предлогом.
Наконец в доме осталась только хозяйка с малолетним сыном да лидеры.
- Ох, столько блюд нанесли, придётся завтра гостей к столу кликать, а то же пропадёт всё.
- А где же ваш старший сын? - Ита помогла Мелине сносить угощения в подпол. Плотный обед и горячий чай вновь согрели её. ,
- Старшенький мой с отцом на охоту ушли. В этом году столько тетеревов в лесу расплодилось - хоть руками собирай. Да вот только охотиться теперь не просто. Животные разбегаются, аль рычат и нападают. Не договориться с ними.
- А как же вы птицу уговаривали стоять и ждать смерти?
- О, Ита! - Эльфийка засмеялась. Крупная родинка на щеке поднялась к уху, - птица говорить не умеет! В лесу вели беседу с лосем, медведем, аль рысью, лисой и волоком. Только большая и благородная животина понимала разумную речь. Коль до зимы магия не воротится, и зверям и эльфам будет туго. У нас ведь раньше какой уговор был? Мы пускали летом лис в поля охотиться на вороньё, а зимой подкармливали плутовок. По весне олени носили лекарю отпавшие рога, а тот угощал оленюшек сахарком и давал прятаться от вьюги в старом хлеву.
Мы жили с лесным народом в мире. А теперь не понимаем один другого. Весь мир переменился в одну ночь. Не каждый сумеет с ним примириться. На недели уже похоронили самый старых эльфов поселения. Мы страшимся того дня, когда и старейшина и лекарь отправятся в Сады. - Мелина в задумчивости коснулась родинки.
- Почему в деревне не держат траур по усопшим?
- Эльфы не держат траур! Прежде в Сады Духов уходили по доброй воле. Теперь прошло больно мало часу, чтобы смириться с тем, что теперь Духи Неба забирают без спроса.
Ита застыла с блюдом в руках у края подпола спиной к Бриву. Она опустила голову, плечи содрогнулись. Брив, разбиравший походные сумки, в один прыжок оказался перед подругой. Вынул блюдо из ослабевших рук и прижал к сердцу сотрясавшуюся в рыдании Иту. Курчавый младенец, прежде занятый лепёшкой, вторил Ите не от испуга, не то учуяв её горе. Мелина тяжело поднялась из подпола и кинулась утешать сына.
В хату вошла Лиланка. Остолбенела от увиденного. Выпятила нижнюю губу, скуксилась и бросилась к матери.
- Бедный наш батюшка! Братец мой любименький! - Выла она.
- Ты что такое говоришь, доченька?
- Я всё разумею, матушка! Я стану доброй дочерью, буду тебе опорой, не пойду замуж, покуда братишка не подрастёт.
Скрипнула дверь в сенях. На пороге показался высокий большеносый эльф. За спиной маячила его точная копия, но на десяток лет моложе.
- Чего ревём? - укладывал он на неприбранную скатерть добычу.
- Батюшка! - взвизгнула Лиланка и бросилась к нему на шею, - я-то думала, вас в лесу медведи задрали!
- С чего вдруг?
- Так баню затопила, бегу в дом матушке сказать, так захожу, а тут горем умываются. Не спроста же!
- Ну и дурёха. - Вздохнула Мелина.
Глава 7
Лето было в самом разгаре. Становище у Древа Грёз изнывало от зноя под нещадным ликом огненного Духа Неба.
Рабы собирали плоды в предрассветной тьме в лидерских садах и ежедневно подавали их к королевскому столу. Гридан полулежал на подушках в тени шатра и неторопливо поедал сладкий персик. Сок стекал по длинным пальцам в тяжёлых перстнях. Ниспадал липким водопадом за широкие шёлковые рукава. Вещь, теперь походившая своей причёской на солдата, отгоняла слетевшихся на сладкое пчёл.