На южной стороне Мегены недалеко от реки возвышалась над всеми домишками хата старейшины. Не признать в неё жилище важной особы было сложно. Соломенная крыша хаты ежегодно обновлялась, дорожки во дворе вымощены речной галькой, что водится почти у самого моря. Что хлев, что сарай, что баня будто только что из-под топора. На ставнях красовались недавно подновлённые красной краской узоры. За оградой, сделанной, кстати, рукой Иты, хоть за работу для дома старейшины она ещё не принималась, разгуливали настолько жирные свиньи, что заплывшие лоб и щёки почти целиком скрывали глаза. Брив вошёл во двор. Из-за хаты на встречу вышел не менее жирный взлохмаченный серый пёс. Подслеповато оглядел гостя, дважды лениво гавкнул. Двери хаты бесшумно отворились на щедро смазанных петлях.
- Кто пришёл, Илошка? - бесформенное лицо выглянуло во двор, заметило Брива и тут же недовольно скривилось, - Здрасти.
- Подобру, хозяюшка. Дома ли староста? Потолковать хочу.
- Батюшка дома. Отдыхает.
- Да, в такую жару только и остаётся, что отдыхать. Могу повидаться с вашим уважаемым батюшкой?
- Отдыхает, сказано же.
Из хаты послышался голос старика. Брив не смог разобрать ни слова. Эльфийка недовольно цокнула в ответ, глаза на мешковатом лице красноречиво закатились.
- Заходи, - процедила она сквозь зубы. И открыла дверь на распашку. Необъятные телеса эльфийки занимали почти весь дверной проём. Она сдвинулась в сторону, освобождая для Брива узкий проход. Он улыбнулся хозяйке самой дружелюбной из своих улыбок, чем вызвал очередной приступ закатывания глаз. Брив протиснулся между косяком двери и дородным телом, которое пахнуло на него кислым потом. И оказался в сенях, - Батюшка за перегородкой, - буркнула она вслед.
Брив прошёл в хату. Глинобитные стены не пускали жару в дом, но до каменных жилищ, укрытых мхом, эльфийским хатам было далеко. Взгляд Брива сразу упал на большую выбеленную печь, разрисованную крупными цветами, стол покрывала нарядная, но уже засаленная скатерть.
- Я здесь, малёк, - послышался скрипучий голос из-за печи.
Брив прошёлся по разноцветным плетённым дорожкам мимо белоснежных шторок, топорщащихся от обилия крахмала. И обнаружил, что печь не так велика, как казалась, за ней скрывалась небольшая светлая комнатка с кроватью явно широкой для одного старика.
Старейшина сильно постарел с тех пор, как Брив видел его в последний раз. Со дня прибытия лидеров в Мегену он с ними не разговаривал. Все решения он передавал через Мелину, а в последнее время и через Энона.
Глава деревни лежал в постели в развязанной рубахе, укрытый тёплым одеялом. Голова его без устали раскачивалась на тощей морщинистой шее с острым, просвечивающим сквозь пергаментную кожу, кадыком. Обвисшие уши без такта раскачивались в след за головой. На идеальной лысине появились коричневые пятна. Крупные узловатые пальцы покоились поверх одеяла. Брив заметил под ногтями землю. Неужели такой древний старик ещё копается в земле? Едва ли такой чистоплюй не чистил ногти с весны, когда ещё был полон жизненной силы. У Древа таким старцам летом из дому вообще лишний раз выходить не давали, дабы трудившаяся земля не высосала всю жизнь до остатка.
- Не серчай, малёк. Моя жена умерла в прошлом месяце, с тех пор тут хозяйничает дочка. Одна она у меня осталась незамужняя. Самая любимая средь всех. Свою кровинушку за первого встречного не выдашь, сам понимаешь. А, как заберут меня в Сады, так ей домик-то останется. Ей, конечно, далеко до хозяйственности матушки, но она ещё у меня маленькая. Научится. А ты чего стоишь? Я же не дикий зверь. Присядь-ка на краешек.
Брив благодарно кивнул и сел в изножье широкой кровати.
- Как Мелина поживает? Ещё не дала младшенькому имя?
- Имя?
- Ну да, три годка ещё не стукнуло?
- Не знаю. А у него до сих пор нет имени?
- Всё-то у вас, у лидеров не по нашенски, - старик хрипло вздохнул, - Мы дитятям родовые имена даём, когда им три годика стукает. И чужим их ни за что не выдаем. Особенно имена мужчин. Эльфийки ещё могут раскидываться своим родовым именем на право да на лево. Что с баб взять-то? Но не эльфы. Вдруг кто недобрый имя узнает, да зло в дом приведёт. Как ты умудрился всё лето средь эльфов прожить и так этого не уразуметь?