- Я и не завтракал, - буркнул он, таки завалившись в угол.
- Как это? Уже обед на дворе, а он и не завтракал, - Лиланка достала из печи черенок лопаты, оглядела его, пожала беспечно плечиком и продолжила, - Матушка дитятку уже четыре, аль пять раз кормила, а он и не завтракал. Откуда же силе взяться? Конечно. Вот угол и подпирает.
- Ступай, мне не нужна помощь.
- Так я пойду. Только печь натоплю, обед сготовлю, пол от грязюки помою, тебя в настоящую кровать уложу. А то сидишь в углу, как пёс блохастый. Будто хозяева обидели.
Брив лёг набок, подтянул колени к подбородку. Задеревеневшими с мороза пальцами зажал уши.
- Ты чего прячешься?
- Болтаешь много.
Лиланка в ответ активно закивала, будто её похвалили. В печи уже плясало пламя. Эльфийка влезла на скамью в охоте на миску и едва не расшиблась. Разлила по полу половину черпака воды.
- Уходи.
Ненароком подпалила рушник. Зачерпнула рукавом муки.
- Уходи говорю.
Яйцо скатилось со стола с и треском разбилось. Дом наполнился запахом подгоревшего теста. Лиланка побежала проветрить и впустила в вьюгу.
- Уходи! Уходи, говорю! Проваливай! - зарычал Брив не своим голосом.
Лиланка застыла посреди хаты со скудной стопкой неровных горелых блинов. Сомнение лишь на мгновение коснулось лица. Она отмахнулась от Брива, как от требовавшего чрезмерного внимания ребёнка, и продолжила плодить хаос. Лидер хрипло вздохнул и перевернулся на другой бок. Промокшая насквозь одежда не пускала к телу тепла, старательно разведённого девчонкой. Брив уже не чувствовал ног, пальцы не гнулись, его била мелкая дрожь, которую он изо всех сил сдерживал, чтобы не заметила Лиланка и не добралась до него с грохочущей и подгорающей заботой.
Девчонка ещё долго гремела утварью, роняла всё, что в руки попадётся, пыхтела от натуги и всё приговаривала; "Ничего-ничего, сейчас-сейчас". Брив впал в забытие, он ощущал пронзающий холоде. Наверное, так чувствовала себя Ита в её последние часы. Его милая, бедная Ита, не находившая себе места. Может, она так же, как и Брив, думала, что больше никогда не увидит любимых глаз, что уйдёт в Сады в одиночестве. Он сдался. Не задерживаемая крупная дрожь прошла по телу. Уже скоро боль утихнет. Тепло Садов примет его в объятия и воссоединит с сердцем.
Брив не заметил, что Лиланка затихла, покуда та не принялась стаскивать с него сапоги.
- Чистая хата - жена горбата. А ну сымай обувку. Всё испачкал. Сымай, кому говорят? Да ты же весь сырой, как слизняк. Портки тоже сымай.
- Пошла прочь! - Брив отшвырнул помощницу, та проехалась задом по полу чуть не до самой печи.
Лиланка обомлела. Открыла и закрыла рот, как рыба на суше. Едва она пришла в себя, тут же вскочила и ринулась к двери. Но самого выхода замерла. Её пальцы намертво вцепились в ручку, будто хотели выжать из неё остатки древесного сока. Лиланка глубоко судорожно втянула воздух.
- Нет, это не дело, - она решительно обернулось. Лицо в веснушках пылало, в глазах сверкала решимость. Закусив губу, в несколько широких шагов она очутилась у ног Брива, - Сколько угодно лупи меня, гони, да хоть убивай. Никуда не пойду, покуда не накормлю да спать не уложу.
Брив долго решительно отгонял цепкие девичьи руки, но в итоге остался в одних бриджах. Тоже, к сожалению, сырых. Но Лиланка не растерялась. Достала из-под горелого рушника аккуратно сложенные, видимо ещё Итой, штаны с рубахой.
- Сам сдюжишь, аль подсобить?
Умирать голышом на глазах у сварливой девки - не входило в планы Брива. Выпроводить её будет легче, когда она решит, будто победила. Лидер встал на одеревеневшие ноги. Выхватил дрожащей рукой пышущую жаром печи одежду и проковылял за перегородку. Он долго возился с завязками, пальцы не слушались. Лиланка несколько раз порывалась помочь, но снова и снова натыкалась на грубость. Плюнув на бестолковые завязки, Брив вернулся к своему мучителю. Та оглядела его с ног до головы, поцокала языком.
- Добро, садись к столу, - Лиланка стащила с кровати одеяло и набросила подопечному на плечи, - Чтобы не застудился. А то лекарь уже ускакал.