- Духу набирался долго и решение далось тяжело, сомнения до сих пор рвут дух, но отступать поздно, - из хаты вышел Энон с запавшими щеками. Он прикрыл глаза выпачканной в чернилах ладонью от восходящего солнца, - Ничто не вернёт парня домой: ни оплеухи, ни розги, ни даже при соседях скудным притоком назвать.
Однажды Брив слыхал такое выражение от кузнеца Лоэна, но долго не понимал, что за приток такой. Покуда Лоэн не объяснил ему, скудному такому и растакому притоку, что большая река, мол, от притоков питается, коль они скудные, то и река чахнет. Назвать так своего отпрыска при чужих - значит отречься от него. Прежде Брив даже в кошмарном сне не мог вообразить, что родители так его назовут, а теперь не сомневался - будь его отец жив, иначе, как скудным притоком и не назвал. Брив ведь и за Древо не стоял, и жену не уберёг, и воевать не идёт, и дочь свою не то чтобы любит, ещё и брата названного от глупости не отговорил.
___________________
С тех пор, как ушёл сын, Мелина не выпускала Алиет из рук. В этом году ей, как и многим эльфийкам, пришлось работать вместо мужчин в полях с малым дитём, привязанным платком к спине. От переживаний и тяжёлой работы она не на шутку исхудала. Мелина почти не разговаривала с мужем, но, не сговариваясь, оба взяла на попечение и огород лидера, так как Брив пропадал в кузнице. Домашние хлопоты легли на Лиланку.
Мастер Лоэн не допускал чужака к ковке оружия, но передал в его руки всю работу по починке домашней утвари и кольчуг. Не то чтобы Лоэн хорошо разбирался в добротных клинках, ведь прежде ему не доводилось их часто ковать, поэтому в ход пошли переделки кос, серпов, молотков и топоров. Благо, в этом году половина инвентаря оказалась не у дел. Когда стало понятно, что на одну переделку уходит больно много часу, решили ковать наконечники для копий. Из Маиги в обмен на мебель по научениям Иты, тонкостенные горшки и пушнину, везли луки и шлемы. Коротко говоря - Мегена готовилась к войне.
Каждую неделю вместо обхода староста собирал народ для оглашения вестей с фронта и раздачи серёжек погибших в бою эльфов, Мелина раздирала родинку на щеке в кровь. Но имя Керлена не звучало. Зато новости не радовали. Из последних - Нилена потерян, враг продвигается в глубь лесных земель. Так как покидать Мегену никто не собирается даже под страхом нападения армии людей, придется копать укрытие для женщин и детей. Кто-то предложил превратить старостский погреб в убежище, якобы он и так самый глубокий и широкий, от чего бы его всего-то не расширить. Энон без раздумий согласился, но предложил подготовить ещё несколько погребов. Немногочисленных мужчин, и без того без продыху работавших на полях, немедленно отрядили рыть и укреплять укрытия, покуда не стало слишком поздно. А значит в поле поубавиться рабочих рук. В отряд таких эльфов попал и Милан.
С собрания Мелина поспешила на поле. Настал час сбора посеянной с весны пшеницы. Зной накалял воздух. Марево поднялось над золотым морем. В прошлом годы в такое время не работали, а укрывались от жары в прохладных хатах, но сейчас делать нечего. Упусти драгоценное время, и придётся убирать урожай всю ночь. Чтобы не мучать детей на солнцепёке, матери устлали покрывала под посадкой клёнов, раздали детлашне сахарных леденцов и скороспелых яблок, усадили приглядывать деваху, что вот-вот должна была понести, подоткнули подолы и ушли махать серпами.
Эльфийки и малочисленные эльфы орошали по́том жирную землю, серпы тупились о колосья и затачивались о шершавые камни, загрубевшие руки вязали снопы. Очередной хлопотный день, если бы не одно. "Горим!" - вдруг заорала беременная у клёнов. Остроухие головы поднялись над золотым морем. Поле полыхало у кромки, прям рядом с деревьями. Сердце Мелины стянул страх, ноги стали ватными, из рук выпал серп. Время превратилось в наваристый кисель. Воздух стал, как ключевая вода - прозрачным и поглощающим звук. Мелина видела, как понеслись к огню соседи, как похватали вёдра, принесённые ещё сутра из дому, чтобы пить в жару. Наконец Мелина сорвалась с места, а огонь понёсся ей навстречу. Окаменевшее от страха тело не слушалось, колени дрогнули, эльфийка всем телом рухнула на колючие обрезки пшеничных стеблей, разодрала неприкрытые подолом ляжки. Мелина попыталась встать, но упала вновь. Наплевала на проклятущую двуногость и поползла на четвереньках. Из горла вырывалось сипение.
- И-их-х-х... И-и-их-х-х...
Дым тянулся над полем, огонь пожирал спелые колосья. Мелина ползла, подгоняя себя хрипом стиснутого страхом горла.