На радость матери семейства, Брив уже было успокоился и никуда не собирался ехать. Покуда не произошло нечто странное. Алиет как-то раскапризничалась вечером и не желала ложиться спать. Убегала по всей хате от досаждающей эльфийской матери и наотрез отказывалась собрать разбросанных по полу кукол. Лиланка ворчала, что уж её-то мать давно бы выпорола и уложила в постель силком, а с лидерской девкой носится, как курица с яйцом. Брив развёл руками. Он тоже не одобрял чересчур мягкого отношения к дитю, но ни руки, ни голоса поднять на Алиет не мог. Лиланка подобрала плетёную куколку, что приютилась у её ног, и пригрозила ею не посушной девчонке. Та остановилась посреди хаты, надула губи и завизжала на старшую сестру. Голова куклы вспыхнула. Брив тут же окатил игрушку чаем, задев и Лиланку. В хате воцарилась тишина. Уже было прикорнувший глуховатый Милан ошарашено смотрел то на дочь, то на падчерицу. В голове Брива объяснение вроде складывалось в единое целое, но очередная неясность тут же рассыпала всё в прах.
- А я говорила, - торжественным шёпотом нарушила молчание Мелина.
Брив ринулся в сени к бочке с водой, сунул руку по локоть не закатывая рукава. Он принялся науськивать волнующуюся гладь подняться до плеча - простейшая наука лидера воды. Он крутил руку и та и эдак, но эльфийсая вода не желала подчиняться.
- Завтра же еду в крепость, - наконец заключил он.
- Куда? Ночами холодно уже, да и люди там.
- Поеду на лидерсокм. Он может и дорогу помнит. А люди? Что люди. Ну скажу им, что в эльфийском плену был, вот и сбежал без доспехов. Хорошо хоть меч унёс.
- А речь человечья? Ты же не слова не знаешь!
- Немым прикинусь! - простодушно хлопнул себя по коленям Брив, - Не тревожься, уж сын воды найдёт верный путь.
Мелина не стала возражать. Только ушла за перегородку, откуда долго слышались сдавленные всхлипы.
Ещё затемно мать семейства натопила печь, стала готовить лепёшки названному сыночку в дорогу, собирать мешок. Бриву не спалось, поэтому в четыре руки дело пошло быстрее. Собирались в полном молчании. На горизонте только забрежил холодный алый рассвет, а конь уже стоял осёдланный. Брив вязал одеяло к седлу, в одеяло прятал меч, когда Мелина вынесла сумку и заспанную Алиет. Девочка, жмуря глаза, потянулась к отцу. Брив взял её на руки и вдохнул запах потемневших волос. Ещё не таких тёмных, ка его собственные, но уже далеко не такие светлые, как материнские.
- Скорее возвращайся, папочка, - пролепетала сонная девочка.
- Вернусь, как только всё разузнаю, ты и соскучиться не успеешь.
Припухшие глаза Мелины вновь были на мокром месте. Она стиснула в объятиях старшенького и расцеловала его в обе щёки. Пообещала беречь дитятко, наказала не рисковать и не лезть к людям, даже если на то будет серьёзная причина. Брив честно покивал, поцеловал дочку в лоб на прощание, влез в седло с мешком за плечами и поскакал прочь от рассвета.
Засидевшийся взаперти конь, скучавший годами на посевных, наконец нёсся во весь опор через поля. Он вихрем влетел под сень деревьев, взбудоражив местных жителей. Только в густо растущем Тысячелетнем лесу он сбавил ход.
Свежий воздух пах прелой листвой, сырой землёй и спелым диким барбарисом. Переломанные ветви обозначали путь людской армии. И Брив следовал по нему по направлении к дому.
Верхом да налегке путь оказался куда короче. Возле смытой весенним паводком пять лет назад переправы Брив оказался уже к вечеру. Люди оставили почле себя неширокий, но добротный мост. Лидер про себя решил, что путешествие будет недолгим и удачным, проехал ещё немного в глубь леса и устроил ночлег.
Через три дня конь вышел к до боли знакомому озеру. Только прежде оно не было поросшим ряской, а кувшинки жались к берегу, а не хозяйничали по всей глади. И баня прежде стояла на берегу, выпирая в озеро скромным причалом. Теперь на её месте из воды торчали обугленные головёшки. Брив спешился. И нывший от непривычно долгой конной прогулки зад размять и разглядеть то, что жило в воспоминаниях тёплыми днями последних весенних дней, пахло Итой, домашним уютом и звучало голосом неугомонной Арики. Лидер пригляделся к останкам бани. Судя по тому, как вымылась копоть, сгорела она явно не этим летом.