Чай остыл, пирог отвердел. А Лиланка всё слушала. Горка пепла от догоревших лучинок возвышалась в светце. Заскучавшая Алиет погладила её пальцем, коснулась лучинки, задержала ладонь над огнём. Эльфийки смотрели на неё, как заворожённые. Время шло, но девочка не отнимала руки от огня. Пламя поползло вверх, осмелело и уже почти целиком охватило ладонь.
- Доченька, не надо, - обняла её за плечи Мелина.
Алиет послушно опустила руки на колени. Огонёк лучинки съёжился до обычного размера и закивал остроконечной головой.
Эльфийки подняли друг на друга глаза. Они без слов поняли друг друга. Девочка пугает своей непохожестью. Сколько лет пройдёт прежде, чем она поймёт, что использовать огненную магию на глазах у всех опасно. За то время пойдут толки. О лидере ещё и с магией прознают в соседних деревнях, а там, кто знает, может и до людей молва дойдёт. Тут-то Мегене не поздоровится. Сотрут её с лица Лаберена за то, что столько лет укрывала главного врага человечества. Угонят молодых и сильных эльфов в рабство, а стариков развесят в саду, как лидеров по стенам.
- Что ж делать-то? - Мелина потянулась к шраму на щеке, бывшим когда-то родинкой.
- Поедемте к Имиону! Он-то как никто будет рад уцелевшем лидеру. Наградит нас, может и при дворе оставит, - от такой возможности у Лиланки загорелись глаза.
- Как мы доедем-то? Люди в лесных землях. Те-то точно будут рады лидеру. И нас не пощадят. Или помрём с голоду и холоду уже через неделю пути.
- Будем просить ночлега у добрых эльфов. Скажем, что едем с важным поручением к королю. Всяко не откажут.
- Кто ж нам поверит? Три бабы и немощный старик, да к королю с важным поручением? Ещё и гостинец потребно давать взамен за кров и обед. Не напасёшься подарков до самой Элерегии. И коня всего-то два. Куда нам по снегу? Всё одно выходит, что раньше весны, а скорее лета в путь не снимемся. Кто знает, что с твоим отцом к тому часу станется.
- Коней найдём и батюшку с собой заберём. Он всегда хорошо ездил, даже как звери отвечать перестали.
- Коль снимемся в путь, кто за хозяйством приглядит? Вдруг Керлен или Брив вернётся, а хата пустая? Нет, так не пойдёт.
Лиланка потупилась. На белом в веснушках лице обозначился румянец. Так ставалась каждый раз, как девчонка думала о том, чего ей очень не хотелось. Будь то материнская свара или работа по дому.
- Я могу остаться с батюшкой, да за хозяйством приглядеть.
-Ты-то можешь, да я вас не оставлю. И сама с малым дитём шататься по лесам не пойду. Не хватало безоружной напороться на человека или одичавшего кабана.
В хате повисла непривычная тишина. Только Милан свистел носом. Алиет котёнком ласкалась к эльфийской матери. Опасный приручённый зверёныш.
___________________
Соседки, что и прежде без конца забегали в дом Милановичей то за дрожжами, то за свежими сплетнями, едва не сбили порог той зимой. Эльфийки подолгу говорили с Мелиной о чепухе, но взгляды их то и дело падал на возившуюся где-нибудь в углу или на печи девочку. Мужики больше косились и перешёптывались. А долгими зимними вечерами за запертыми ставнями при свете единственной лучинки только и говорили, что о внезапно обезумевшей Мелине и её приёмыше, который непременно сведёт всех в могилу, коль с первым же теплом его куда не сплавить.
Наверняка к этому приложила руку старостатская жена. Бездельница с острым языком невесть что напридумывала и разнесла по всей Мегене. Даже на Лиланку как будто стало меньше парней заглядываться. Но в доме Милановичей было недосуг следить за сплетнями. Отец семейства угасал с каждым днём. Некогда орлиные глаза подёрнула белёсая мутная пелена, чуткий слух лесного кота уже ни на что не годился. Чтобы пробудить старика ото сна приходилось кричать в обвислое ухо, на что любой, даже звонкоголосая Лиланка, неизменно получал ответ: "Ась?". Гибкие суставы сковали каменные бусы старости, теперь даже деревянная ложка не держалась в дрожащих пальцах. Вскоре Милан вовсе перестал вставать с постели. Спал большую часть дня, а по ночам неловко ворочался и стонал.
Мелина не позволяла себе плакать. Даже в самые одинокие ночные часы. Лиланка с вечно мокрыми глазами поначалу начинала всхлипывать над отцом или глядя в окно на очередного бывшего ухажёра, увлечённого другой румяной девчонкой. Но тихо подкрадывалась Алиет, опускала на колени голову и лепетала старшей сестричке что-то наивно-детское. Лиланка утирала слёзы, гладила неженку по тощим тёмным косичкам.