Лоэн шмыгнул соколиным носом и двинулся к столу под пристальными взглядами эльфиек. Кузнец уселся на лавку. Рядом вскарабкалась Алиет будто не было месяцев игр в прятки и принялась болтать ногами в домашних сандаликах в ожидании ряженки.
- Весна скоро.
- Скоро. Уже и день длиннее и солнце веселее, - начала Лиланка, натянув улыбку, - Мы чечевицы натушили, будешь, дядька Лоэн?
- Буду.
Мелина на негнущихся ногах прошла к печи. В полном молчании она набрала полную миску чечевичной каши. Лиланка дастла крынку ряженки. Эльфийки, вроде, занимались привычными делами, но глаз с лидерской девочки не сводили. Кто знает, чем купил кузнеца староста? Может пообещал пригласить оружейных дел мастера или привезти из Маиги новых инструментов. Но Лоэн сидел смирно, будто бы воровать Алиет не собирался. Только поглаживал свой молочно-белый хвостик.
На столе помимо каши появились мочёные яблоки, сливовое варенье и печная картошка. Лоэн взялся за ложку и принялся за угощение с жадностью холостяка, что редко вкусно обедает. Эльфийки присели к столу, но кусок в рот не лез. Тишину нарушали только звуки трапезы. Алиет играла в котёнка и слизывала ряженку с блюдца. Ей почему-то очень приглянулся суровый и неприветливый кузнец.
Когда в мисках показалось дно, Лоэн наконец отставил ложку.
- Собирайтесь к завтрашней. Приду на рассвете.
- Не отдам девочку! - взвилась Мелина.
- Не отдавай. С ней пойдёшь.
- Куда?
- К динолинам.
- Да к каким динолинам, гуси тебя дери?! У меня муж при смерти, дочка незамужняя, где сыновья только Духи ведают. Куда нам идти?
- К динолинам.
- Иди, Лоэн. Иди с глаз долой, покуда ещё в милости у старосты. Скажи, что двери не отпёрли.
- Не по пути. Староста в Маигу собирается.
- О чём ты?
Лоэн широко расставил руки и упёрся в стол. Он причмокнул тонкими губами, точно разминая их перед длинной речью. Вперил в Мелину взгляд глубоко посаженных глаз из-под кустистых бровей. Набрал в грудь побольше воздуха и, наконец, начал.
- Чуял, о чём с Нэаной трепались. Не честно это - сироту бросать. Ездил к дядьке в Этноль. Он раньше с динолинами торговал. В горах бывал. Помнит динолинские тропы. Карту рисовал. Он через дарёные земли ходил. Мы через Древо пойдём. Милан дорогу не вынесет. Я сам отвезу девку. Динолины умные. Не станут её обижать. Последний лидер всё же.
- Чего последний? Брив пропал, а не помер.
- Кто знает?
- Сердце материнское знает! Да и не отпущу доченьку одну. Завезёшь её в Тысячелетний лес да в овраг бросишь.
- Зверь я что ли?
- Может и зверь! Сидишь в своей кузне днями на пролёт, света белого не видишь.
- Не дури. Помочь хочу.
- С чего вдруг? Тебе там напекло в кузне-то?
- Брив тебе не сын. И мне не сын. Но стал сыном. Пять лет с ним каждый день работали. Молчали. Но всё друг про друга понимали. Хочу добром отплатить. Дитю его помочь.
- И на другой край света от родни свезти?
- Могу оставить. Энон свезёт.
Загнанная в угол, Мелина нахмурилась. На лбу собрались валики морщин. В пылу словесной баталии из-под платка выбились поседевшие пряди. Гость и хозяйка жгли друг друга взглядом. Лоэн по привычке, Мелина - от недоверия.
- Матушка, вы с Алиет езжайте. Я с папой останусь. Брата и Брива сторожить буду.
- Сиди, сказочница. Мужа тебе кто сыщет? Замуж выдаст? Лялька?
- А что делать? Не смогу я по ночам мирно спать, памятуя, что Брива предала, дочку его чужакам отдала. А вы укроетесь у динолинов. Как станет в Мегене спокойно, я письмо вам напишу. Вы и вернётесь.
- Какое письмо? Ни я, ни ты читать-писать не можем! Совсем в выдумках потерялась.
- Я тут в деревне научусь, а ты там. В горах.
- У кого научишься? Ита учить обещалась, староста обещался. А ты до сих пор имени написать не могёшь.
- Муж научит, - Лиланка потупила глаза. К веснушчатому лицу прилила краска, - Гончарский сын замуж зовет. И азбуку знает. Вот и два зайца в одном силке.
Мелина схватилась за сердце. К глазам привычно подступила дымка слёз.