– Рассказывать-то особенно нечего. Никаких высот в профессиональной деятельности я не достигла. Всё ещё учусь, набираюсь опыта, делаю ошибки и учусь на них. Хорошо, что рядом есть опытные наставники. Ах, да! Я же не сказала в какой области работаю. По жизни я много чего перепробовала, занималась спортом профессионально, но это время ушло. И там и сям пыталась чего-то достичь, но что-то мешало продвинуться дальше середнячка, а это меня совсем не устраивало. Юношеский максимализм прочно засел во мне, и не отпускает до сих пор. Не могу работать в полсилы – либо всё, либо ничего. В настоящее время я пробиваюсь в журналисты, и немного пишу для себя. Пока в стол, мало кому показываю свои работы, они ещё сырые, надо работать и работать. Да ты и сам прекрасно знаешь, как это бывает. Удовлетворение приходит редко, но ради этих минут стоит жить и трудиться. Некоторые мои работы были отмечены и довольно высоко оценены, но я сама считаю, что это далеко не предел моих возможностей. Хочется писать лучше.
– Да. Очень хорошо тебя понимаю, – сказал Макс, – у творческих людей так много общего, хотя они сами это зачастую не понимают.
– И я об этом подумала, – отвечала Клэр, – есть только большая разница в уровне постижения и проникновения в предмет. Кому-то дано достичь самых вершин, а кто-то останавливается на половине пути, и… поворачивает обратно. Путь наверх прерывается, когда человек успокаивается, превращает своё творчество в ремесло. И начинает тиражировать себя. Это – конец. Не хотелось бы, чтобы это случилось со мной, или… с тобой.
9
Кофе был успешно выпит, а булочки съедены. Они сидели молча напротив друг друга, и каждый думал о чём-то своём. Клэр как-то непроизвольно всколыхнула в Максе воспоминания и давние мысли о том, что же из себя представляет его жизнь. К чему он стремится, чего достиг, и чего ему хотелось бы ещё достичь. Когда-то он знал, в каком направлении надо двигаться, с каждой новой работой он делал хоть небольшой, но шажок в нужном направлении. А теперь он утратил эту уверенность, у него появилось ощущение, что он топчется на одном месте. Работа по-прежнему составляла основное содержание его жизни, но она всё более и более превращалась в рутину. Куда-то делась та искорка, которая наполняла любые его работы глубоким смыслом.
– Макс! Вернись! – Клэр постучала ложечкой по столу, возвращая Макса в реальность.
– Ах, прости, что-то я задумался.
– Да не задумался ты, а выпал куда-то. Все мысли не передумаешь. Расслабься, хоть на время. Это помогает.
– Рад бы, да как-то не получается, – нахмурился Макс.
– Знаю один простой способ, если хочешь, то можно попробовать. Дай мне твою руку, и закрой глаза. – Клэр взяла руку Макса в свою, и начала говорить негромко, но чётко и настойчиво, – Считай до десяти вместе со мной, представляя каждое число, в виде какого-нибудь животного или предмета. Один, два, три…
Клэр продолжала считать, и Макс повторял про себя цифры, и перед его внутренним взором возникали картинки, которые как-то были связаны с числами. Один – он представил себя у мольберта с кистью в руке. Два – он обнимает Мари. Три – они вместе с Мари и Никой бегут куда-то, что бы укрыться от дождя. Четыре – квадрат Малевича, пять – звёздочка. Шесть – звезда Давида. Семь – вот ведь столько друзей у него было в далёком детстве. Восемь – стая голубей, которые кружили у него над головой и противно галдели. Девять – столько детей было у его деда. Десять – десять лет прошло с тех пор, как он остался один.
Из глаз Макса текли слёзы, а Клэр гладила его по руке и что-то тихо говорила, успокаивая.
10
– Ну вот и всё! – сказала Клэр. – Тебе уже стало лучше. А утром ты будешь как новый, и…, наверное, забудешь меня.
– Нет, нет! Я хотел бы ещё встретиться. Не прогоняй меня так скоро. Хотя, мне уже пора. Котик заждался, да и нам с Элси надо отдохнуть. Что-то она заигралась сегодня тут у тебя.
– Да. Провожать не буду. Дорога здесь одна, и тебе надо пройти по ней самому. Я и так наговорила тебе лишнего.
Макс взял Элси на поводок, и они отправились к дому, где их ждал кот и воспоминания о новой встрече. Ему действительно стало легче. Куда-то ушла тревога и беспокойство, он начинал чувствовать в себе уверенность. «Клэр такая молодец, – думал он, – вот ведь, как это у неё получилось? Везёт же мне на неординарных женщин. Как бы мне хотелось познакомиться с ней поближе!»
Но Макс чувствовал, что между ним и Клэр стоит какой-то непроницаемый барьер, разрушить который он пока не в силах. И когда они прощались, она лишь слегка пожала ему руку, да потрепала Элси по загривку. И ещё сказала ему: «Прощай!», а не «До свидания!» или «До завтра!». «Неужели мы больше никогда не увидимся, – думал Макс, – вот так всегда – люди, с которыми ты хотел бы быть поближе, куда-то исчезают, и бывает, что навсегда».