По всей вероятности, шумеры создавали свою письменность без каких-либо образцов или импульсов извне. Вначале писали для того, чтобы зафиксировать те или иные события хозяйственного или управленческого характера. Строительство домов и храмов, укреплений, работы по орошению и осушению земель, торговля — все это требовало письменности. Первые записи религиозного и «исторического» характера мы встречаем лишь около 2600 г. до н.э.
Шумерские письменные знаки не были изображениями конкретных предметов, идеограммами; они являлись графическими знаками-эквивалентами слов и читались так, как звучали эти слова. Шумерское письмо было словесным; при этом знак не являлся идеографическим изображением предмета или понятия, которые любой человек мог бы воспринять вне зависимости от того, знал он шумерский язык или нет. Знак с самого начала был привязан к звучанию совершенно конкретного слова. Лишь это давало возможность создавать письменность в полном смысле данного слова. Вместе с тем графическая форма письменных знаков становилась все более абстрактной. Даже те знаки, которые по своему происхождению были символами тех или иных предметов, утрачивали свою образность, превращаясь в состоящий из нескольких линий символ группы звуков, а затем и одного звука.
Эти графические структуры изображались и интерпретировались не как образы; их писали и читали как абстрактные знаки. Если нам позволительно представить себе это раннеисторическое творчество в области письменности как сознательное изобретательство — а кое-какие моменты в быстро закрепившихся общепринятых формах этих знаков дают возможность думать таким образом, — то шумерский писец, по-видимому, создавал письменные знаки, стремясь одновременно к двум противоречивым целям — к наглядности и к абстрактной форме; это стремление к абстракции можно обнаружить и в других областях шумерского искусства.
В словесной письменности шумеров родственным по смыслу, но различным по звучанию словам соответствовал один знак; так 
означал «угу» — солнце, «у(д)» — день, «баб-бар» — светлый, белый, «залаг» — светлый, чистый. Для правильного чтения знаков в конкретных смысловых контекстах к ним добавляли непроизносимые знаки-детерминативы, указывавшие читателю на то, куда относится этот знак в данном случае: один детерминатив указывал, что обозначаемый письменным знаком предмет сделан из дерева, звездочкой помечали имена богов и т. д. Таким образом, одно слово изображалось несколькими знаками: основной знак (знаки) и детерминатив. Эта особенность присуща многим словесно-слоговым видам письма. Люди получили возможность читать бегло, письменные знаки соответствовали фонетическому строю языка и точно передавали смысл речи. Так начался процесс, в конце концов приведший к созданию звукового письма, алфавита.
Писцам приходилось заучивать наизусть и знаки слов и детерминативы. О сходстве знаков с конкретными образами уже едва ли вспоминали. Для написания двух примерно одинаково звучащих слов, омонимов, стали использовать один и тот же знак. Уже на рубеже IV и III тысячелетий, то есть в эпоху Джемдет-Наср, последовавшую за периодом Урук IV, для написания шумерских слов «ти»— стрела и «ти(л)»— жизнь использовали один знак. Звуковое звучание «ти» в конце имени Энлиль-ти (Энлиль-животворный) обозначалось знаком стрелы, который в данном случае употреблялся как слоговой знак. Вместе с тем знак слова «ти» ставили везде и в других словах, где встречалась эта фонетическая группа. При таком написании могли возникать затруднения в понимании отдельных слов. Чтобы этого избежать, стали употреблять вспомогательные фонетические знаки, комплементы, присоединяя их аналогично детерминативам. Эти фонетические комплементы встречаются уже в раннюю эпоху.