– Мэм? – вопросительно поинтересовался Пайк, невозмутимо подняв одну бровь.
– Завари-ка нам чайку, милок, – строго выпалила я, шамкая, тряся головой и деловито подползая к обеденному столу. – А ты что уставился, внучек? Не рад видеть свою бабу́шку?
Полночи учила эти фразы. Если уж быть аутентичной, то во всем. Русский язык очень сложный. Семантика такая, что если не родился русским, то лучше и не пытаться освоить эту… бездну. Говорят, двести лет назад этот язык был еще сложнее. Немудрено, что у русских такие специфические мозги. Взять, к примеру, это самое «милок» – слово мужского рода, теоретически, женский вариант должен звучать как «милка», ан нет. И слово-то какое-то из лексикона этих самых бабулек, потому как позитивно-снисходительно-покровительственное.
«Внучек» слабо задышал и начал приобретать свой естественный цвет.
– Сэм, – сказал он, качая головой. – Так ведь недолго и самому стать удобрением для твоей картошки.
Я строго погрозила ему морщинистым пальцем, достала изо рта зубной протез, отлично получившийся на 3D-принтере, задумчиво повертела его в руках и сунула обратно в рот. Есть с ним я, конечно, не смогу. Но чаю хлебнуть…
– Черт! – я выплюнула протез вместе с чаем – от горячего пластик отошел от зубов и слетел на язык.
Демидов загоготал:
– Если бы моя бабушка была похожа на ЭТО, я был бы счастлив. Отличный грим. Я так и представляю тебя в роли старушенции, сующей конфетки всем встречным детям.
Я молча вынула из кармашка ситцевого платья кусочек шоколадки в фольге и продемонстрировала его Киру. Позже поделюсь сладким с Микки, кибер-каб отправился на мостик со всей ответственностью выполнять обязанности юнги, я по нему немного скучаю. Пайк подал воды со льдом – я опустила в стакан обожженный язык, Демидов опять заржал.
– Пожалуйста, Сэм, походи в таком виде подольше, я должен это запомнить. И кстати, тебе так идет этот паричок.
На этот раз мой средний палец с пигментными пятнами был отогнут и направлен вертикально вверх – если я говорить не могу, это не значит, что не отвечу.
… Я немного поразвлекала Кира и Пайка придуманными на ходу рассказами из нелегкой старушечьей жизни и отправилась к себе снимать грим, пообещав восторженному Демидову как-нибудь повторить представление.
– Сегодня, – сказала я зеркалу.
За три недели тесного общения я неплохо изучила Демидова, его хорошие черты и недостатки. И все же не могу сказать, что знаю его. Мы сильно сблизились, и я хожу по краю. Я могу еще долго делать вид, что бреюсь по утрам, интересуюсь изображениями голых девиц и иногда страдаю от «утреннего бодрячка». Рано или поздно все тайное становится явным. Это сейчас мы веселимся, а потом будем стараться не сойти с ума от взаимного созерцания друг друга. И тогда мое признание может оказаться не к месту. Или слишком к месту. Я уже многое знаю о Демидове и могу предсказать его реакцию на… разное, но не на это.
Я пыталась расспросить Кира о его сестре и том рейсе шестнадцатилетней давности. А он пытался рассказать. Начинал и замолкал. Кидал «потом» и уходил к себе. И все-таки иногда что-то проскальзывает в наших разговорах – кусочки паззла, из которых я упрямо стараюсь сложить целую картину.
Два дня назад я взялась готовить ужин. У нас много замороженной рыбы в холодильниках, меня это удивляет и радует.
– Кир, а ты всегда возишь с собой столько еды?
Я обваливала в муке тушки окуньков и бросала их в кипящее масло. Сначала съедим всю мелкую рыбу, пусть крупная остается для особых случаев. Не знаю, правда, что можно считать особыми случаями в условиях бесконечного полета, кроме дней рождения, разумеется. Кир родился в июне по календарю Пальмиры.
Демидов, который с интересом следил за моими манипуляциями, кивнул.
– Здорово, конечно, особенно в данных обстоятельствах, но… зачем? – спросила я.
Кир помолчал и сказал:
– Голод в космосе. Я не переживу этого вновь. Со всем можно смириться, но самые примитивные неудовлетворенные желания – самые разрушительные. Я всегда вожу с собой много еды и воды.
– Ты не в первый раз теряешь поле?
– Теряю в первый. Долго лечу на «парусе» – во второй.
Он не проронил больше ни слова, а я побоялась расспрашивать Кира в его версии «изморозь в глазах». Паззл складывался очень медленно.
Смыв грим, я пошла в кают-компанию. Демидов ждал меня у голоэкрана. Мы надели обручи для ментальной проекции и продолжили игру. На далекой планете из секретной лаборатории вырвались на свободу толпы зомби – храбрые сталкеры отстреливают ходячих мертвецов, шныряющих по катакомбам. Старо как мир.