евший убрать в стол секретные материалы, сказал что по этому поводу собирается поговорить с директором сам и, извинившись попросил не отвлекать от важной работы. Поскольку всё же тот не спешил уходить, Лев Гаврилович попросил его показать Валерию Борисовичу, с которым готовил протокол, как решается эта проблема в Отделе труда. Чуйкову, недовольным видом пришлось выйти из кабинета. Лев Гаврилович прочитал написанное, положил в свой чемодан с остальными секретными бумагами и пошел к директору. Начался обеденный перерыв. Валерий Борисович, не будучи гурманом, пользовался столовой предприятия. Он читал меню, когда к нему быстро подошел Лев Гаврилович и, наклонившись, негромко сказал: «Беда! У меня пропали страницы с данными наших и американских систем!». Это были документы с упомянутым выше грифом «Сов. Секретно. Особой важности»! Всегда спокойный, немногословный, как человеке, знающий себе цену, временами высокомерный, он был в панике. Впрочем, понять его состояние было не трудно: во всех странах потеря документов, составляющих государственную тайну каралась с разной степенью жестокости. Валерию Борисовичу было уже не до обеда, вместе с Львом Гавриловичем они поспешили в кабинет, где работали над злополучным протоколом. Скурпулёзная проверка ящиков стола, осмотр всех подозрительных уголков не дали ничего. «Не Чуйков же…» – начал было Лев Гаврилович, но эту мысль сразу отбросили. Пришлось идти к директору, в кабинете которого протокол обсуждался, согласовывался и подписывался военными. Все материалы при этом раскладывались на столе, теплилась надежда, что кто-то из военных случайно вместе со своими бумагами забрал и их. Сергей Васильевич, встревоженный не меньше Льва Гавриловича, тут же позвонил генерал-лейтенанту и обрисовал ситуацию. В тягостном молчании стали ждать ответного звонка. Потеря столь важных документов ложилась пятном на предприятие. Через минут 40, ещё более обеспокоенный генерал-лейтенант сообщил, что у себя они их не нашли. Ничего не оставалось, как доложить о пропаже документов в Секретный отдел. Тот по своим каналам передал информацию в вышестоящую организацию и получил указание передать сотруднику, допустившему пропажу, оставаться на месте. Через короткое время в кабинет Льва Гавриловича, уже предупреждённого, вошли два решительного вида человека в одинаковых чёрных костюмах. Представившись, покосились на Валерия Борисовича, находившегося здесь и попросили выйти. Сотрудники технического отдела, кураторы по направлениям работ, находились в соседнем помещении, там же было рабочее место Валерия Борисовича. Когда он вошел в комнату, его засыпали вопросами, на которые ему нечего было ответить. Удивительно, как о не афишируемом происшествии узнали сотрудники. Надо сказать, что Льва Гавриловича в отделе не любили за чёрствость, неуважительное, иногда просто бюрократическое отношение к сотрудникам. Припоминали ему, как уже не молодой сотруднице, просившей отпускать её с работы на пол часа раньше, чтоб вывести погулять слепую мать, он предложил делать это за счёт обеденного перерыва. Были и другие не совсем украшающие начальника поступки, необоснованные придирки. Но злорадства в связи с возникшей у Льва Гавриловича ситуацией никто не проявлял, понимая, что человек попал в беду. О его личной жизни знали только, что жена на три года старше и что детей у них не было. Допрос, если таковой проводился, закончился часа через два. Лев Гаврилович, взволнованный и необычно бледный, не глядя ни на кого, попросил Валерия Борисовича выйти. В коридоре сказал коротко: «Меня будут судить – губы у него дрожали – в делах, которые остались, придётся разбираться вам». Удручённый Валерий Борисович машинально кивнул. Двое в чёрном подали знак Льву Гавриловичу. Быстро обменявшись рукопожатием Валерием Борисовичем он, не оглядываясь, пошел с ними по безлюдному коридору, словно без надежды вернуться когда-нибудь на предприятие. С тяжелым чувством смотрел им вслед Валерий Борисович. Несколько лет проработал он со своим начальником и хотя они не стали друзьями – тот не допускал панибратства, но общая, иногда достаточно напряжённая работа, как-то сближала их. Вздохнув, Валерий Борисович вернулся в кабинет, поневоле заняв место Льва Гавриловича. Настойчиво прозвонил телефон, подняв трубку он услышал недовольный голос секретаря: «Я вас ищу 15 минут!». Валерий Борисович миролюбиво ответил: «Может быть 5?». Секретарь не стала спорить, коротко сказала: «Пройдите к Сергею Васильевичу». Директор, не отрываясь от бумаг, глазами показал на стул. Потом, отложив их, повернулся к Валерию Борисовичу: «Сегодня вечером прилетают Лемасон и Санти, забронируйте для них два номера в гостинице «Ленинградская», деньги возьмите у Шилова (главный бухгалтер), он в курсе, занимайтесь только ими, другие дела оставьте». Обычно такие указания директор давал Льву Гавриловичу, но тут о нём не было сказано ни слова. Директор чётко придерживался принципа «главное работа, остальное – ерунда». Но всё же остановил Валерия Борисовича, когда тот поднялся, чтоб уйти: «Вот ещё что, очень желательно, по возможности сохранить в тайне факт утери документов – подумав добавил – конечно, если это удастся». Кроме военной техники на предприятии разрабатывали аппаратуру для телецентров: передающие камеры, репортажные комплексы и другое оборудование подобного назначения. Эти работы проводились в рамках научно-технического сотрудничества совместно с французской фирмой, в числе руководителей которой были названные директором господа Лемасон и Санти. Валерий Борисович мог только пожалеть о случившемся со Львом Гавриловичем, который и организовывал встречи с иностранцами. Теперь же их приезд означал, что обычный распорядок дня Валерия Борисовича сильно изменится и растянется до позднего вечера, тогда как у него были серьёзные проблемы дома: у жены, на восьмом месяце беременности заподозрили какую-то патологию, ей пришлось лечь в больницу, а три дочки пяти, восьми и двенадцати лет, с которыми, спеша домой, проводил всё свободное время, должны будут оставаться на попечении его родителей. Хотя в этом смысле на них Валерий Борисович мог полностью положиться, но это не снимало некоторого напряжения дома. Его отец, в чём-то сродни директору, всегда считал и говорил об этом сыну, что никакие домашние дела не должны мешать работе, да и дети с удовольствием оставались с бабушкой и дедушкой. Не выполнить указание директора Валерий Борисович, как человек ответственный, конечно, не мог. Без особого энтузиазма приступил он к составлению необходимого в этой ситуации плана. Нужно было организовать совместное обсуждение этапов работ специалистами предприятия и представителями фирмы. После этого обязательным было неформальное общение в более узком составе в каком-либо ресторане. Далее предусматривалась культурная программа: посещение музеев, выставок и так далее. Встреча заканчивалась раздачей сувениров и прощанием в аэропорту. Директор просмотрел план, проставил где нужно время и сказал Валерию Борисовичу: «Смету составим потом, я прикинул во что всё обойдётся, завтра к 10-ти будьте в гостинице, заберёте гостей и пол-одиннадцатого начнём совещание». Валерий Борисович фактически заменивший Льва Гавриловича, о котором, кстати, никто не вспоминал, дал указание своим сотрудникам подготовить должным образом комнату для совещаний. На столе кроме цветов следовало установить два небольших флага России и Франции (это считалось особенно важным). На следующее утро Валерий Борисович первым делом заехал в больницу. Жена, которую он навещал каждый день, узнав о возложенных на мужа новых обязанностях, отнеслась к этому спокойно: «Обо мне не думай, чувствую себя хорошо, здесь прекрасные условия, если будет нужно, позвоню, у тебя сейчас главное – работа». Валерий Борисович рассмеялся: «Ты прямо как отец!». Успокоенный, поцеловав жену, он поехал за иностранцами. Совещание, продолжавшееся долго из-за возникших сложностей с переводом, закончилось в шесть часов вечера. Сергей Васильевич предупредил французских коллег, что встреча будет продолжена в ресторане с восьми часов. Шофёр предприятия отвёз их в гостиницу, а Валерий Борисович в спешном порядке поехал на своей «четвёртке» договориться с рестораторами за какими-нибудь сувенирами. «Выберете на свой вкус» – доверительно сказал ему директор. Приёму зарубежных специалистов Сергей Васильевич всегда придавал особенное значение даже на это время как-то терял интерес к делам на предприятии. В такие дни секретарь Юлия Георгиевна не подпускала к директору никого, за исключением, разумеется, Валерия Борисовича. В гостинице, где остановились господа Лемасон и Санти был ресторан с небольшим холлом, забронированным Валерием Борисовичем. Не зная французского (а гости не говорили по-русски), он доходчиво, с помощью ручки и листка бумаги изобразил, где нужно быть к восьми ноль-ноль. Господа кивали, показывая, что всё поняли. Ровно в восемь часов за круглым столом в холе собрались французские специалисты, Сергей Васильевич, приглашенный начальник отдела профессиональной телевизионной аппаратуры Евгений Егорович. Обошлись без переводчика: директор был в какой-то степени полиглотом, мог на бытовом уровне разговаривать на нескольких языках, в том числе и на французск