— Не ори, и не мешай мне, пожалуйста.
— Грубер, что происходит? — Снегирь хмурился все больше, напряженно осматриваясь по сторонам. — Ложись, там движение, — он махнул рукой куда-то влево и упал на землю, увлекая за собой Грубера, схватив его за рукав куртки.
— Зина говорит, что голова болит, потому что это я пытаюсь настроить свою антенну на кого-то, — прошептал Грубер, пытаясь побороть накатившую на него тошноту.
— А разве так бывает?
— Не знаю, но не забывай, я не иммунный, я вылечившийся, так что... возможны варианты. Что там? Большая орда?
— Я бы не назвал это ордой. Господи, боже мой, — потрясенно прошептал Снегирь. — Вот это монстр!
— Снегирь, не тормози, что там?
— Это элитник, это точно элитник. Какой он здоровенный.
— Кроме элитника кто там? Снегирь, твою мать, я не вижу на такие расстояния как ты. Что там происходит?
— Что? Ах да, — Снегирь, наконец, смог сосредоточиться на Грубере. — Это не орда. Во всяком случае я не так представлял себе орду. Низших зараженных нет вообще, один элитник, и, по-моему, десяток лотерейщиков. То ли Чинк что-то перепутал, то ли ферма не такая уж молочная...
— Или перезагрузившийся кластер в том месте, где расположен город, оказался не таким уж и безобидным, — добавил Грубер, которому начало казаться, что кто-то вставил в его череп сверло и теперь пытался просверлить в нем дырку.
— Что ты имеешь в виду?
— Зараженные не сразу разум теряют вместе с трусами. Если в городке расположен гарнизон, то неуютно может стать даже элите. Здесь, судя по рассказам Чинка, слишком малое расстояние от фермы, чтобы элита притопала на все готовое. А если предположить, что в городе стоит, ну, например, тяжелая бригада, да еще имеющая адекватного командира, то пара элитников для них не слишком большая проблема. Пока они разум не потеряют и не сожрут заряжающих.
— Хм, в твоих словах есть логика. Она основана на предположениях, но... — Снегирь замолчал. — Грубер, делай что хочешь, но отключай свой радар! — он практически прокричал последнюю фразу. — Этот монстр явно тобой заинтересовался и смотрит в нашу сторону.
— Я не могу это контролировать, — простонал Грубер, сжимая руками голову. По лицу что-то потекло. Что-то теплое и липкое. Кровь, Грубер понял, что из носа у него хлещет кровь.
— Они идут сюда! Грубер, твою мать, вставай! Валим отсюда!
— Я не могу... — Грубер почувствовал, что не может контролировать слезинки, которые покатились из глаз, оставляя полосы на покрытом пылью лице. — Прости, Снегирь.
— Да твою же мать!
— Иди, уходи, я попробую их задержать.
— Как? Демонстрируя свою окровавленную харю?
— Снегирь, вали отсюда! С лотерейщиками ты справишься, а элитник за тобой не пойдет. Я знаю это, я чувствую.
Снегирь пару секунд смотрел на Грубера, затем, приняв решение, принялся отползать в сторону. Прополз около десяти метров и вскочил на ноги в полный рост, показывая себя зараженным. Они были уже совсем близко. Огромный элитник и десяток особей, в которых еще можно было узнать людей. Заурчав так громко, что их услышал даже Грубер, у которого кровь так шумела в ушах, что, казалось, этот шум не пропускал никаких посторонних звуков, лотерейщики развернулись в сторону Снегиря.
— Эй вы, я здесь! — Снегирь подпрыгнул на месте и замахал руками, полностью переключая внимание лотерейщиков на себя.
Грубер не видел, что происходит, он полностью сосредоточился на своей боли, практически растворившись в ней. Сквозь шум в ушах он услышал тяжелые приближающиеся шаги, а где-то в отдалении раздались выстрелы.
Внезапно все стихло. Стало так тихо, словно Грубер оказался в центре урагана. Он поднял взгляд и увидел две колонны, возвышающиеся перед ним. Опершись руками о землю, Грубер поднялся на ноги. Элитник стоял перед ним, возвышаясь на пару метров, а Груберу для обзора представлялась нижняя часть живота, покрытая огромными плотными пластинами, многочисленными наростами и шипами. Как Грубер не старался, но разглядеть зазор между пластинами ему не удалось. Потной рукой он нашарил в кармане гранату и сжал ее пальцами, активируя. Время словно остановилось. Задрав голову, Грубер попытался рассмотреть своего противника, но ему удалось сделать это лишь частично. Было не совсем понятно, чего же ждет монстр, но тот просто стоял, рассматривая такого маленького человечка, который сумел на расстоянии сделать ему больно. Элитник нагнулся и приблизил огромную морду, которая была немного поменьше, чем весь Грубер, к лицу человека. Они смотрели друг на друга две секунды, а потом элитник открыл пасть и заурчал. Грубер почувствовал, как его обдало таким зловонием, что сознание едва не отключилось. Лишь чудом он сдержал рвоту. Его взгляд был прикован к отвратительной пародии на рот, из которого раздавались звуки, сбивающие его с ног. Решение пришло за секунду. Выхватив гранату, Грубер швырнул ее прямо в пасть и резким движением ноги ударил под нижнюю челюсть, заставляя элитника сделать глотательное движение. А потом пришла боль. Грубер перевел взгляд на живот, который элитник вспорол одним когтем, придя в ярость от действий этой блохи, которая снова попыталась сделать ему больно. Сразу же за этим словно кто-то вытащил заглушку из ушей, и на Грубера обрушился водопад звуков: далекая стрельба — Снегирь еще жив и добивает лотерейщиков, визг Зины в голове, рев мотора, который приближался... Он сам не понимал, почему все еще может стоять на ногах, удерживая руками пытающиеся вывалиться наружу кишки. Пришло осознание времени: с того момента как он поднялся и до момента «сейчас» прошло не более восьми-десяти секунд. Элитник поднял огромную лапу, чтобы навсегда покончить с этим странным человеком, но тут раздался звук, который по сравнению с выстрелами был слишком глухим, но прозвучавший для Грубера как набат. Еще полсекунды и Грубера отшвырнуло от элитника взрывной волной, обдав кровью, слизью, элементами внутренних органов и бог знает, чем еще. Он упал на спину, глядя в синее небо. Боли не было, и Грубер сумел улыбнуться: он смог победить элитника! Последней мыслью был вопрос: как? Как это произошло?
Глава 25
Сознание возвращалось медленно толчками. Вместе с сознанием вернулась боль, которую Грубер практически не ощущал ни во время самого ранения, ни после, когда он упал, опрокинутый на спину взрывом. Тогда он решил, что умирает. Грубер был врачом, он был очень неплохим врачом, и прекрасно осознавал, что с подобными ранениями не живут. Сквозь заполнившую все его естество боль с трудом пробились голоса, на которых Грубер сосредоточился, что позволило ненамного ослабить разрывающую на части болевую агонию.
— А я говорю, что нужно зашить рану, — в голосе женщины слышались слезы. — Я сделала все, что могла, но почему-то соединить кожу у меня не получается!
— И кто будет это делать? Я не умею! А ты женщина, ты хотя бы в теории должна представлять, как это делается! — в мужском голосе Грубер опознал баритон Снегиря. Значит, женский принадлежит Радистке, которая и вытащила его с того света. Но ее дара знахаря на большее не хватило, просто не было опыта в таких делах. Вот поэтому сейчас Грубер лежит на чем-то твердом и рискует умереть на этот раз от болевого шока.
— Ребята, — проговорил Грубер, точнее хотел проговорить, но вместо слова изо рта у него вырвалось лишь невнятное мычание.
— Грубер, ты очнулся! — все поле его зрения заполнила фигура Снегиря, который подскочил к нему с такой быстротой, что Грубер решил грешным делом, что тот телепорт изобрел. Грубер махнул рукой, и показал на рот, намекая, что не может говорить. — Ты, должно быть, пить хочешь? Я сейчас.
Грубер замотал головой. Он действительно хочет пить, но сейчас нельзя, с дырой в животе каждый глоток может стать смертельным. Он закатил глаза, потом ударил себя по лбу, что вызвало еще больший всплеск боли. Проморгавшись, и смахнув с ресниц выступившие слезы, он как мог жестами показал Снегирю, что нужно достать из его рюкзака небольшую аптечку и вколоть ему морфин, пару ампул которого он таскал с собой именно для такого случая. Как ни странно, но Снегирь понял ужимки приятеля и уже через минуту, Грубер лежал с закрытыми глазами и прислушивался к ощущениям. Когда боль стала немного терпимее, он открыл глаза и смог довольно внятно проговорить.