Проснувшись, я едва сдерживаюсь, чтобы не броситься в Отдел Тайн прямо сегодня же, проверять серьги с изумрудами: есть они там или нет? Настоящая Смерть мне приснилась — или просто впечатлённое дневными событиями подсознание чудит? Вспоминаю, как препирался по тому же поводу с мёртвым Снейпом, — и никуда не иду. Решаю, что это может подождать денёк-другой. В конце концов, моя отсутствующая мудрость подсказывает мне, что в ближайшие лет тридцать-сорок точно не время соваться в Арку. А значит, и проверка того, что с ней связано, может подождать. Может, я сказал!
Я спускаюсь вниз. Там тихо — все снова разбежались кто куда, только из кухни раздается приглушенный шум. Я заглядываю туда (не только потому что шум, но и потому что завтрак) и застаю разгар творческого процесса: Джинни палочкой управляет венчиком, взбивающим какой-то крем в большой миске, сосредоточенный Кричер примеривается к здоровенному пирогу, а потом одним щелчком пальцев режет его на несколько слоев — кажется, это называется "коржи"? Похоже, у нас будет торт. С другой стороны столешницы Ханна что-то трет на тёрке. Пахнет шоколадом и апельсином. В углу сидит Гермиона с бумагами — то ли эссе какое пишет, то ли рецепт записывает.
— Доброе утро, Гарри! — на секунду отрывается от работы Джинни. — Кричер, отлично получилось, теперь давай ставь сироп. Ханна, у тебя долго еще?
— Нет, уже почти всё! Мандрагору еще из шоколада наколдовать, что ли? Нет, не потяну. Точно всё. Доброе утро, Гарри!
— Кричер понял, мисс. Доброе утро, сэр.
— Доброе утро всем! Что у нас тут происходит и где остальные?
— Рон и Джордж в магазине, — рапортует Гермиона. — Невилл у бабушки, Сьюзи и Чжоу на Косой Аллее, закупаются к вечеру, а Малфой, вроде, в Министерство пошел, его сегодня вызывали для дачи каких-то там разъяснений. А Луна побежала за подарком.
— Подарком? А что такое у нас вечером?
Гермиона улыбается и говорит:
— Так и знала. Ты помнишь, какое сегодня число? — я на секунду задумываюсь, пытаясь сообразить. Нет, не помню. Несмотря на то, что каждый день смотрел газеты, извещения от Министерства и прочие штуки, я понятия не имею, какое сегодня число. Меня это просто не интересовало.
— Двадцать седьмое? — наобум предполагаю я.
— Тридцатое, Гарри. Сегодня у Невилла День Рождения.
А завтра, значит, у меня. Этого никто не говорит вслух, но я и так догадываюсь, что как минимум три человека (включая теперь и меня) на кухне об этом помнят. А я ведь так всё и пропустил бы, если бы мне сейчас не напомнили.
— Значит, мне тоже нужно за подарком! — соображаю я. — Эээ... Джин, а есть тут что-нибудь съедобное, что я могу сам взять и тебя не отвлекать?
— Есть, на столе стоит, — отмахивается она. И правда.
Наскоро позавтракав, я отправляюсь на Косую Аллею с целью найти самое страшное, хищное и странное растение, которое только можно купить легально. Вместо этого, правда, нахожу полный набор магических инструментов для работы в теплицах и решаю, что это тоже неплохо.
* * *
Наш "вечер" начинается часов в пять, когда добросовестно отвлеченный бабушкой Невилл от неё возвращается.
Он продолжается в шесть, когда из камина выходит Малфой, замотанный, но вроде бы даже довольный, отмахивается от наших "ну что, ну как" — "всё неожиданно неплохо", — и вручает Невиллу — о Мерлин — напоминалку, светящуюся и подпрыгивающую. Мы так и не поняли, считать эту шутку доброй или злой и над кем, собственно, больше пошутили, но мордобоя удается избежать.
В семь часов наш вечер продолжается на заднем дворе, где мы все, вместе с Малфоем даже, наконец-то разбираем мётлы и играем в Квиддич, тасуя команды так и эдак, меняясь мётлами и ролями до полного изнеможения всех участников.
В девять часов темнеет окончательно, мы вспоминаем, что торт не доеден, а выпивка всё ещё не открыта, и возвращаемся за стол, попутно сокрушаясь, что за два часа на метле выдохлись: надо, надо возвращать форму!
В десять часов мы с Джинни лезем на крышу — я ни разу не задумывался, куда ведет окно в чердачном потолке, а оказывается, зря, — пока остальные разбредаются от общего стола, разбиваясь на небольшие группы.
Мы сидим и смотрим на немногочисленные — в городе слишком светло, чтобы их видеть, — звёзды. И говорим о будущем.
— Целый год мы с тобой будем учиться на одном курсе, представляешь? — подначиваю я.
— Ну, я бы не была так уверена. Это сейчас ты думаешь, что целый год, но скорее всего, Гермиона протащит тебя через экзамены — и всё. Так что у нас с тобой будет максимум сентябрь.