А еще считается, что это подростки озабочены вопросами любви, секса и брака. Очень-взрослые-люди, вы давно себя в зеркале-то видели? Хотя, конечно, да. Артур имеет полное право переживать за свою дочь, даже если это кажется мне неуместным, а мои ответы мне самому кажутся очевидными. Поэтому я терпеливо (очень терпеливо) говорю:
— Мистер Уизли, у меня очень серьезные намерения. Но дело все в том, что сейчас у меня есть более срочные дела, чем устройство личной жизни. Я бы с радостью явился к вам, как положено, просить ее руки, но сейчас явно рано. Потому что, я уверен, и Вы, и я, и Джинни, — все мы хотим, чтобы это происходило в мирное время и после нашей победы. А то, что сейчас происходит, — это что угодно, только не мирное время. И нам с Джинни, кстати, еще Хогвартс заканчивать...
Мерлин, что я несу. Ну, то есть, несу-то я все, может быть, и правильно, но сначала обо всем этом надо было бы поговорить с Джинни, а потом уже с ее отцом... если у нас тут, конечно, не совсем Средневековье. Кстати, я, оказывается, и не знаю, как по этикету положено поступать и что и с кем обсуждать сначала, а что потом. Надо будет спросить у Гермионы, она наверняка в курсе.
Мистер Уизли тем временем, очевидно, решает, что с меня достаточно мучений, улыбается и говорит:
— Ну, вот и прекрасно. Тогда я могу быть за нее спокоен и идти работать с чистой совестью.
И вот ради этого я тащился сюда с утра пораньше?! А подождать оно не могло?
— Конечно, мистер Уизли, удачного дня.
— Ах да, чуть не забыл, — он роется в портфеле и извлекает на свет ворох каких-то клочков бумаги. — Многие мои знакомые из Министерства хотели бы с тобой переговорить, Гарри. Среди них есть довольно влиятельные люди. Думаю, они вполне могут тебе пригодиться. Здесь адреса каминов, координаты для аппарации — в общем, различные средства связи с ними, если ты сочтешь нужным связаться.
— Вы что, вот так вот ходили по Министерству под носом у Ранкорна и собирали все эти бумажки? — ужасаюсь я. — Да проще же сразу на спину мишень повесить, мол, я знаю, где находится Гарри Поттер!
— Ну, не так все ужасно, — меланхолично отзывается Артур, продолжая рыться в портфеле. — Оказалось достаточно поставить в пару уголков почтовые ящики — удивительные, кстати, магловские штуки! — с надписью «оставьте свой адрес Гарри Поттеру». У ящиков, конечно, никто замечен не был, но записок в них нападало прилично, на то мы и волшебники. Ну а из ящиков они попадали прямиком ко мне, я давно хотел опробовать чары пространственной связи. Так что мои коллеги сами не в курсе, кому передавали адреса. Смею на это надеяться.
— Мистер Уизли, это гениально, — искренне говорю я. — Спасибо вам огромное. Надеюсь, Вы это все проделали не зря.
— Конечно же не зря. Чары проверил, ящичек использовал, отлично время провел, — Артур наконец откапывает искомое в своем портфеле, что бы это ни было, и шагает в камин.
Почему я никогда всерьез не думал о том, какие артефакты скрывает Артур Уизли в своей мастерской, в которой он якобы только изучает магловские электроприборы? Мы же все видели форд «Англия», один из результатов его творчества, и это была вполне гениальная вещь, пока мы же с Роном ее не доломали. И кто я, спрашивается, после этого? Прааавильно. Гарри Поттер, идиот, к вашим услугам.
Я возвращаюсь домой, а там кое-кто даже уже не спит. Хотя в случае с Гермионой и Луной правильнее говорить "еще не спит". В гостиной Рита Скитер потрясает рукописями перед Гермионой, что-то ей доказывая, та в свою очередь что-то сосредоточенно черкает на листе пергамента, а рядом Луна гоняет по столу исчерканные листки, очевидно, пытаясь их скомпоновать в листовку. Значит, к отцу Чжоу мы сможем пойти с уже готовым или хотя бы полуготовым вариантом того, что надо напечатать.
Нет, ну надо же, как оперативно. Я-то думал, куда это Рита делась, а она, оказывается, творила. Просматриваю по диагонали листки с текстами:
«Альберт Ранкорн назвал то, что происходило с лета прошлого года до второго мая этого года, политическим кризисом. В связи с чем я хотела бы пояснить уважаемым читателям, что считается политическим кризисом в новейшем политическом толковом словаре. Политический кризис — это когда вас преследуют за ваше происхождение; это когда применение непростительных проклятий к детям становится нормальной практикой; это когда захват заложников с целью влияния на чересчур сознательных граждан является обычным делом. Если это называется политическим кризисом, а не войной, не кажется ли вам, что действовать в такое время надо примерно так же, как на войне?»