— Значит, вот так возьмешь и вломишься в Министерство? Надеюсь, хоть нас-то с собой возьмешь?
— А ты думаешь, стоит?
— А ты думаешь, мы тебя отпустим одного?
— А нам обязательно все время общаться вопросами?
Гермиона хихикает, но тут же снова становится серьезной и говорит:
— На самом деле, если тебе не принципиально, чтобы весь Атриум завтра был в осколках статуи, проще всего ее уменьшить и унести куда-нибудь, да хоть в Запретный Лес, а потом уже придумать, как ее уничтожить.
— Ага, и никто ничего не заметит, Ранкорн скажет, что так и было, а особо памятливым объявит, что это он отдал распоряжение убрать статую...
— Ну Гарри, а молния тебе на что? Нарисуешь где-нибудь на стеночке, крупно, для особо непонятливых. Они ее, конечно, уберут, но хоть полдня посуетятся.
— И вопиллер надо оставить! Или послать. Сова-то у нас уже будет... ну, должна быть.
— Тоже мысль. Не думаю, что в этом есть смысл, но хотя бы весело будет. Вообще, тебе не кажется, что вся эта затея — сплошная потеря времени?
— Разумеется, кажется. Но когда нас останавливали такие мелочи?
В этот самый момент в гостиной появляется Кричер, а с ним Невилл, Ханна, Сьюзен и Джордж. С палочками.
— Чжоу отчалила домой, — докладывает Джордж. — А у вас тут что? Зелье еще не проверяли?
— Вот сейчас и займемся, — отвечает Гермиона и сует мне под нос какую-то колбу. В глазах моментально темнеет, руки и ноги тяжелеют и больше не двигаются, и я падаю, падаю на самое дно сна. Последнее, что я слышу, эхом отдается в ушах:
— Вот видишь, все нормально. А ему все равно надо было сегодня поспать, нечего на меня так смотреть.
Гермиона. Проснусь — убью.
...должен быть Снейп
Оказывается, гитара и контрабас отлично сочетаются друг с другом. Вот уж никогда не думал! Я стою посреди какого-то магловского заведения. Вокруг меня темнота, в которой еле виднеются столики на двоих и на четверых, передо мной освещенная сцена, на которой музыканты играют... нечто. И одна тоненькая девушка с несоразмерно сильным голосом это нечто поет. Кажется, это называется «джаз»? Впрочем, я могу и ошибаться: ни тетя Петуния, ни Дадли ничего подобного не слушали.
Я оглядываюсь в поисках знакомого лица, но разве разглядишь что-то впотьмах! Словно специально, в качестве подсказки недалекому мне, луч света отправляется в путешествие по полупустому залу и останавливается на одном из столиков. За ним сидит человек в черном — то ли пальто, то ли мантия, так сразу и не разберешь. Бледное лицо, зачесанные назад темные волосы, стакан то ли виски, то ли огневиски в руке. А он неожиданно органично тут смотрится. И кажется, даже что-то понимает в этой музыке — кто бы мог предположить... Вот он отворачивается от сцены и смотрит прямо на меня. Там, у его столика,светло, а я стою в темноте, значит, он не может меня видеть! Но почему-то видит.
Он салютует мне стаканом и делает некий жест, по всей видимости означающий приглашение... нет, скорее, разрешение присоединиться. Мол, если Вам так надо, Поттер, то идите сюда. Мне становится страшно до одури. Что я ему скажу? И главное, что он мне скажет? Учитывая наши с ним непростые отношения... Но чтобы я упустил такой шанс — да ни за что! И я быстро иду по залу, сшибая по дороге парочку стульев. Останавливаюсь рядом и замираю в нерешительности.
— Профессор Снейп? Добрый... вечер, сэр.
— Ну что Вы замерли, Поттер? Садитесь, у нас не так много времени.
Опять это «Поттер», все с той же интонацией, больше никто не умеет выразить столько всего одним словом, причем моей же фамилией. А у него слово получается такое... резкое. Как будто там должно быть быть не «Поттер», а «ты, придурок скудоумный» или что-то столь же ласковое. И вот странное дело: вроде бы он это не произносит, а всего лишь говорит «Поттер», но сразу понятно, что именно он хотел сказать на самом деле. И еще одно, тоже странное: это почему-то больше почти не обидно. Ну, раз уж меня пригласили присесть... надо все-таки сказать ему то, что надо сказать, верно? Гриффиндорец я или где?
— Профессор, я хотел попросить у Вас прощения. Я так Вам благодарен за все, что...
— Перестаньте, Поттер, — морщится он. — Давайте оставим лирику для другого раза. Вы все знаете, я знаю, что Вы по этому поводу думаете, а Вы знаете, что я это знаю. Это все просто, скучно и в обсуждении не нуждается. Я был бы рад, если бы у Вас ко мне были совсем другие вопросы, но увы, по всей видимости, я все же переоценил Ваш интеллект. В таком случае, вопросы будут у меня. Чего Вы ждете, Поттер?
— В каком смысле, сэр?
— В самом прямом. Если бы у меня была ситуация, подобная вашей, и ваши же возможности, вроде двух Даров Смерти, я бы уже был на полпути к посту министра!