— Поняла, — говорит Джинни, допивает кофе и пересаживается поближе ко мне. — И расскажу, и покажу, хоть сейчас.
Джинни целует меня, и я думаю, что демонстрация — это гораздо лучше, чем рассказ.
...должны быть советники
— Гарри, я тут подумала, — говорит Гермиона, стремительно заходя на кухню, потом сдавленно ойкает, отступает и уже откуда-то с порога возмущается: — Ну, знаете, ребята! Ладно я, у меня психика крепкая, но мало ли кого могло бы на кухню занести, вы бы хоть о других подумали!
Примерно три очень долгих секунды я тщетно пытаюсь сообразить, зачем нам тут Гермиона, что именно я должен думать о каких-то «других», что я должен ей отвечать и почему я вообще должен это делать, у меня, вообще-то, есть занятия поинтереснее! Но потом я прихожу в себя и в недоумение:
— А что, собственно, такого? Ничего особо неприличного, по-моему, не происходит, — и ведь правда, нам даже толком себя приводить в порядок не надо. Ну, Джинни растрепанная немного, я, наверное, тоже, ну и что? — Подумаешь, немного увлеклись.
— Ну, просто мне вчера примерно за это же выговаривал Малфой, я решила при случае на ком-нибудь отыграться. Так получилось, что это оказались вы, — улыбается Гермиона. А я понимаю, что, кажется, уже почти в состоянии думать головой.
— Так что ты там такого интересного подумала?
— А! Точно! Я подумала, что если Малфой прав насчет Даров Смерти — да, мне Рон уже рассказал, — то надо же изучить твои возможности, вполне возможно, они помогут нам побыстрее разобраться со всей этой идиотской ситуацией.
— Как, интересно? Всех убить?
— Почему убить? — замирает Гермиона.
— Ну, знаешь, Дары Смерти — это должно быть что-то такое… про смерть, тебе так не кажется?
— Ни фига, — подает голос Джинни. — Про смерть у нас только Старшая Палочка. Мантия-Невидимка — это уже не совсем про смерть, а камень вот наоборот — Воскрешающий.
— Да где теперь тот камень, — отмахиваюсь я. — К тому же, никого он по-настоящему не воскрешал, да и…
— А ведь точно! Будь у нас Воскрешающий Камень, мы могли бы посоветоваться с кем-нибудь, например, с Дамблдором или Кингсли, — оживляется Гермиона, но тут же разочарованно вздыхает. — Но ты говоришь, его нету, да?
— Ну да. Я же его в лесу оставил, когда к Волдеморту шел. Теперь, небось, и сам не найду, где именно.
Гермиона неодобрительно качает головой, всем своим видом демонстрируя, как она относится к разбазариванию ценных — и полезных, как выяснилось! — артефактов, а я вдруг вспоминаю, что ночью профессор Снейп сказал мне…
— Но я и без него могу посоветоваться с кем угодно.
— Откуда ты знаешь?
— Уже пробовал. Только до сих пор попадал исключительно к Снейпу. Но нынче ночью он мне сказал, что это я сам дурак и так выбрал, а вообще-то мог попасть к кому бы захотел.
— И ты молчал? — хором возмущаются девочки.
— Ну а вы бы мне поверили, что это не просто сны такие, если бы мы не выяснили про Дары Смерти?
— Ну… а может, поверили бы!
— Да ладно, я и сам себе не до конца в этом вопросе верил. Вот, вчера наконец поверил окончательно и бесповоротно, и могу и вам рассказать.
И я рассказываю им о наших встречах со Снейпом, и тогда, когда Гермиона меня усыпила, и после той Авады, и то, что мне приснилось сегодня. Только наш разговор про воскрешение и про то, что Снейп считает, что у меня могло бы получиться, удерживаю при себе. Сначала надо это самому обдумать.
— Так это же отлично! — к Гермионе возвращается ее деловой настрой. — Сейчас мы тебя быстренько усыпим…
— Эй, а мое мнение не учитывается?! — возмущаюсь я, но, честно говоря, не совсем по-настоящему. Я и сам уже успел подумать, что это вполне разумный вариант. Ну, по крайней мере, напрашивающийся.
— Сейчас мы тебя быстренько, с твоего разрешения, усыпим, и пойдешь встретишься… да хоть с профессором Дамблдором! Возможно, у него есть пара-тройка дельных советов для тебя?
— А если нет? — спрашиваю я, потому что мне уже интересно, к кому она собирается меня отправить после Дамблдора.
— Нет уж, пусть лучше они будут! — грозно говорит Гермиона. Мы с Джинни переглядываемся и улыбаемся. Все-таки она такая смешная временами, это что-то! — Что я такого сказала? Что вы ржете?
Что-что. Просто так. От полноты чувств. А может быть, от истерики. По крайней мере, я только начинаю осознавать открывающиеся мне возможности. И Мерлин с ним, с Министерством! Мама и папа, Сириус, Седрик Диггори… Фред, Ремус и Тонкс. Столько людей, с которыми я недоговорил, не успел спросить, не успел сказать, и профессор Дамблдор тоже среди них, хотя отнюдь не на первом месте. Столько людей, которых мне так важно увидеть, у которых нужно попросить прощения, и теперь… теперь, получается, я могу просто взять и сделать это?! Без Воскрешающего Камня, не на смерть собираясь, а просто — взять, прийти, поговорить? И вот что делать, когда все это внезапно осознаешь? Тут либо смеяться, либо плакать от этого всего. И лично я сегодня выбираю смеяться.