— Так, похоже, списка у меня все-таки нет. Придется импровизировать.
— Ничего, — улыбается профессор Дамблдор. — Насколько я помню, импровизации тебе обычно удавались очень неплохо.
...должен быть еще один план
— Понимаете, я чувствую, что мы застряли. Сначала, когда я только убежал из-под стражи, мне казалось, что все просто, что сейчас мы быстро-быстро все изменим. Я не очень, правда, понимал, как именно, но у меня все время были конкретные цели: выбраться, вытащить друзей, припугнуть Министерство, протолкнуть в газеты свою версию событий, вызволить Амелию Боунс и помочь ей легализоваться, нейтрализовать Ранкорна и Амбридж… и вот, мы все это сделали! Мы все в доме на Гриммо, нас никто не может достать, Рита Скитер бодро ведет полемику с «Пророком», с нее все еще причитается несколько статей, а сегодня в газетах должно появиться известие о чудесно воскресшей мадам Боунс, Ранкорн и Амбридж… приболели и пока что лечатся, а потому больше никаких инциатив от Министерства не поступает, этим в основном они и занимались. Казалось бы, все идет по плану, но главное-то так и не изменилось! Мы по-прежнему вне закона, поэтому по-прежнему заперты на Гриммо, и совершенно непонятно, сколько времени это продлится. И вообще, непонятно, что еще сделать-то? Как происходит смена власти? То есть, я видел, как это сделал Волдеморт, и мне поначалу казалось — простите за ужасные слова, профессор, — что я смогу сделать примерно то же самое. Но чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что вот так вот я не могу. Не через убийство. Это уже недопустимо. Еще я помню, как Фадж отправился в отставку, когда Волдеморт (ну и мы тоже) разгромил Отдел Тайн. Но я по-прежнему не понимаю, как это произошло. Кто, как выражается Гермиона, инициировал эту отставку? Или он ушел сам, потому что иначе было неприлично? Или как? И что является исчерпывающим поводом для отставки Министра Магии? Достаточно ли серьезных служебных прегрешений, или обязательно нужен еще один Темный Лорд? В общем, вот. Столько всего сделали, и застряли на самом главном. Профессор, почему вы молчите?
Профессор Дамблдор сидит напротив меня, подперев рукой подбородок, и смотрит задумчиво и немного насмешливо.
— Кажется, у маглов есть такие смешные врачи, которые не дают зелий и не проводят осмотры, а просто слушают, что говорит посетитель. Это так, Гарри?
— Кажется, да, — неуверенно киваю я. Мои познания о психологах ограничиваются отрывками из двух-трех фильмов, которые я почти случайно сумел увидеть, когда жил у Дурслей, но то, что я там видел, вполне подходит под это описание.
— Кажется, тебе тоже давно пора было выговориться. Вот я и решил немного помолчать. Кстати, это помогло?
Профессор подается вперед, кажется, его действительно интересует этот вопрос. Я честно прислушиваюсь к себе.
— Извините, но не очень помогло. То есть… наверное, все-таки да. Я хотя бы смог сформулировать нашу главную проблему. Ну, или только мою проблему, но кажется, если проблема моя, то она уже общая. Плохо то, что у меня по-прежнему нет решения для этой проблемы.
— Ну что же, это ведь тоже результат. И даже, возможно, достаточно важный. Итак, насколько я понимаю, у вас две основные задачи. Во-первых, вам нужно сменить статус террористов вне закона на что-нибудь более респектабельное и подходящее для нормальной жизни. Например, на статус Героев Войны. Не нравится формулировка? Ну, зато это удобно. Во-вторых, вам нужно устроить отставку нынешнего министра и его заместителя. К сожалению, вынужден согласиться с тобой: ни у мисс Амбридж, ни у мистера Ранкорна нет талантов политика и руководителя. Это была бы не такая уж большая беда, однако способности мисс Амбридж нам с тобой прекрасно известны. Ну а мистер Ранкорн за прошедший год, если я не ошибаюсь, показал себя искренним приверженцем политики Упивающихся Смертью. Было бы странно победить Волдеморта и после этого уступить его последователю. Думаю, стоит считать, что это просто последний бой той войны, которую вы уже выиграли.
Я сижу и киваю в такт. Профессор, конечно, правильно говорит, но он то ли тоже не знает, что, собственно, делать-то, либо… когда ж он уже вступление-то закончит?
— Извини старика, я действительно люблю поговорить, а когда еще попадется такой живой собеседник? Впрочем, я уже почти добрался до сути. Мне кажется, сейчас самое время наконец-то явиться в суд.
— Что?! Но профессор, ведь все для того и затевалось, чтобы… Это было бы хуже, чем летом перед пятым курсом, а ведь тогда я был кругом прав, и все равно только вы и смогли меня спасти! Вы же знаете эти суды, у меня там не было ни единого шанса!