— Совершенно верно. Тогда, до твоего побега, у тебя действительно было мало шансов. Я бы не сказал, что «ни единого», но очень, очень немного. Сейчас ситуация изменилась, и ты вполне можешь выиграть дело, особенно если Министр и Помощник Министра по-прежнему будут нездоровы, а мадам Боунс вновь войдет в число судей Визенгамота. Вполне возможно, у тебя там больше сторонников, чем ты думаешь. Уверен, у тебя есть способ это узнать.
А я вот пока не уверен. Но если профессор так говорит… записки! Записки из Министерства, которые мне передал Артур Уизли! Мы читали их, изучали, но мы не подумали, что среди тех, кто их писал, могут оказаться и члены Визенгамота. А ведь могут! По крайней мере, стоит это проверить.
— Но даже если так, — говорю я, — нас же не могут оправдать только за то, что мы победили Волдеморта. После того, что говорил в своих интервью Ранкорн, этот аргумент уже перестал быть существенным. А кроме него у нас толком ничего и нет.
— Ты ошибаешься, Гарри, — мягко говорит профессор Дамблдор. — Вам есть что сказать в свою защиту. Возможно, ты слишком привык к тому, что оправдания не помогают, поэтому не можешь их подыскать? Думаю, тебе стоит обсудить это с Кингсли. Уверен, он поможет тебе выработать линию защиты. А я пока что хочу обратить твое внимание на еще одно обстоятельство. Визенгамот имеет право инициировать отставку Министра Магии, если в ходе заседания вскроются какие-нибудь совсем уж неприятные факты. Возможно, тебе стоит поспособствовать тому, чтобы эти факты до Визенгамота донести. И это тоже будет довольно удобно сделать на слушании твоего дела.
— Вы действительно считаете, что у нас может получиться?
— Поверь мне, все не просто может получиться, все действительно получится. Еще и развлечемся при этом, долго будет что вспомнить.
Мне бы его уверенность! Профессор Дамблдор подмигивает мне и встает из-за стола.
— Думаю, мы не раз еще увидимся, Гарри. А пока навести мистера Шеклбота, это наверняка будет очень полезный визит.
— Спасибо, сэр, я так и сделаю.
В окно влетает прекрасная птица с длинным огненным хвостом. Феникс! Он делает круг по комнате, задевает крылом мою щеку, а потом садится на плечо к профессору Дамблдору.
— Профессор, это ведь Фоукс?
— Да, Гарри, это он. Думаю, он рад, что ты узнал его. Предваряя твой вопрос: нет, конечно, Фоукс не умер, ведь фениксы бессмертны. Просто им, в отличие от нас, совершенно все равно, где находиться: среди живых или среди мертвых. Прекрасные птицы, не правда ли? До встречи, мой мальчик.
Профессор и Фоукс исчезают в огненной вспышке, а я просыпаюсь.
— Он назвал меня «мой мальчик» всего один раз, когда прощался. Интересно, это что-нибудь значит? — вслух спрашиваю я.
— Очень познавательно, Поттер. Ты всегда пересказываешь свои сны всем, кто под руку подвернется? — вот только Малфоя мне спросонок и не хватало!
Я надеваю очки, приподнимаюсь и обнаруживаю, что в кресле рядом сидят Рон и Гермиона, в соседнем примостился Малфой, у подоконника возится с каким-то горшком Невилл, а в ногах у меня сидит Джинни.
— И снова доброе утро, — улыбается она.
— Надеюсь, он сказал тебе что-нибудь существенное? — интересуется Гермиона.
— Сказал. Правда, я не задал ему ни единого вопроса из твоего списка.
— Вот видишь, я же говорила, что не получится! — Гермиона торжествующе смотрит на Джинни.
— Пронести его с собой мне удалось, и ручку тоже, — Джинни показывает Гермионе язык. — А вот прочитать, что там написано, не получилось. И я почти уверен, что это из-за того, что я его не прочитал перед тем, как заснуть. Ты поторопилась.
— Обидно, — Гермиона задумалась на пару секунд. — Но ты же можешь еще раз туда отправиться?
— Не сегодня. Сегодня мне еще кое к кому надо…
— Мне одному кажется, что все свихнулись на снах Поттера? У вас других тем для разговора нет?
— А ты заткни уши и не слушай, — строго говорит Рон.
— Да ну вас всех, — фыркает Малфой, встает и уходит. Ну и слава Мерлину.
— Психованный он все-таки, — пожимает плечами Рон.
— Мне кажется, ему просто обидно. Мы тут явно что-то важное обсуждаем, а объяснять не хотим, — вступается за честь Малфоя Гермиона.
— Ну так спросил бы, если так интересно.
— А он и спросил. Два раза. Подразумевалось, наверное, что после его высказываний про сны мы ему расскажем, что на самом деле происходит.
— С ума сойти, как у некоторых все сложно.
— Мне, между прочим, тоже интересно, поэтому я прямо спрашиваю: что тут у вас происходит? — подает голос Невилл, не отходя, впрочем, от подоконника.