Я поднимаюсь к Рите, стучусь, вхожу в ее комнату и закрываю за собой дверь. Стою, молчу, пытаюсь оценить ее состояние. Я, честно говоря, не особенно присматривался к ней в последнее время, примерно с момента несостоявшегося падения Джинни с лестницы. По идее, надо было бы наоборот, отнестись к ней с большим вниманием после таких фокусов, но я опасался, что если начну уделять больше внимания Скитер, то сорвусь, как с тем же Малфоем, и сделаю что-нибудь непоправимое. Учитывая все, что я узнал о себе и Дарах Смерти в последнее время, эта перспектива стала слишком уж реальной. Так что я довольствовался тем, что за ней следили другие.
Вот и выходит, что, я знаю, что Рита делала и говорила, но понятия не имею, например, прошел ли у нее этот бзик, что я страшный и ужасный и меня надо бояться. Я пытаюсь провидеть это, глядя на нее, и не понимаю. Это меня немного успокаивает: когда ей было на самом деле не по себе, это было очень даже заметно.
Я смотрю на Скитер, Скитер смотрит на меня.
— Что нового скажете, мистер Поттер?
Хорошее заявление. Вообще-то, это у нее ко мне дело, а не у меня к ней!
— Итак, Рита, вы хотите покинуть нас?
— Да, несомненно.
— Оставить этот дом прямо перед развязкой нашей авантюры, когда дата суда уже вот-вот будет назначена? Наплевать на весь эксклюзив, который вы могли бы здесь собрать, и сбежать?
— Да, Поттер, да, именно этого я и хочу. Ваш эксклюзив не настолько дорогая штука, как вам кажется. Репортаж из зала суда будет куда интереснее, чем все эти дни вместе взятые. А его я с куда большей вероятностью сделаю, если буду свободна.
— Ну и отлично, — неожиданно для себя заключаю я. — Пойдемте обсудим условия и разберемся с вашим обетом.
— И в чем подвох? — подозрительно спрашивает Скитер.
— Да ни в чем, вы мне так же надоели, как и я вам. Первые шаги мы с вашей помощью сделали, теперь нашу ругань с Ранкорном и без вашего имени будут читать. И мы, разумеется, найдем, кому поручить написание текстов.
— Кому в вашей компании недоучек можно такое поручить? — фыркает Рита. Мне кажется — или она пытается заставить меня уговорить ее остаться?
— Не знаю, наверное, будем тянуть жребий, — отмахиваюсь я. — Вытяну короткую соломинку — буду маяться сам.
Тут я, конечно, вру. На то я и Символ, Знамя, новый Темный Лорд и возмутитель общественного порядка (это не я, это Ранкорн так считает, если что), чтобы хотя бы над писаниной не корпеть. Кто угодно, только не я. Должны же быть в моем положении какие-то бонусы. Тем более, что среди Даров Смерти ни единого волшебного пера нет. Я проверял.
— То есть, вы просто возьмете и отпустите меня? — продолжает недоумевать Скитер.
— Конечно, не просто! Список условий мы давным-давно вам огласили, неужели вы не помните? Готовьте все записи к просмотру, учитывайте, что мы вас обыщем и все, что найдем спрятанного, просто уничтожим не глядя. Обсудите это все с Гермионой, чтобы не унести ничего лишнего. Потом мы переносимся в специально подготовленное место, проводим там ритуал освобождения от Обета и накладываем на вас Обливиэйт. Потом вы вольны делать, писать и публиковать всё, что хотите, но учтите, что мы будем опровергать всё, что нам не понравится. А если нам не понравится уж очень сильно, то мы знаем, где вас искать.
Я, конечно, опять вру. Диагностику Гермиона провела тайком, еще вчера, и теперь мы точно знаем то, что ее гипотеза подтвердилась: никакого Обета на Скитер нет. Поэтому на самом деле процесс освобождения Риты будет на целый пункт короче: обыск — аппарация — Обливиэйт. Но ей об этом знать ни к чему, правильно?
— Не понимаю я вас, Поттер, — вздыхает Скитер, поспешно собирая со всех поверхностей многочисленные бумаги и складывая их в папку. — То вы Непростительными бросаетесь, то просто берете и отпускаете меня, опасного свидетеля. А если я попытаюсь сбежать?
— Тогда я все-таки начну бросаться Непростительными. Я и всегда-то был неуравновешен, вам ли не знать, а в последнее время — это просто ужас какой-то!
Я, конечно, опять вру. Даже как-то начинаю к этому привыкать. Рита прекращает сборы, садится в кресло, открывает папку и принимается что-то писать. Конспектирует мое заявление, надо думать.
— Между прочим, вы так и не дали мне интервью, а ведь обещали, — говорит она, с размаху ставя точку.
— А кто вам мешал его взять? — пожимаю плечами я. — Но так уж и быть, запишите там где-нибудь у себя, что я должен вам интервью. Встретимся как-нибудь после суда, поболтаем.
— А если вы будете уже в Азкабане?
— Ой, можно подумать, вас это остановит! В крайнем случае, выбьете себе официальное свидание, скажете, я вам должен.