— Гарри Джеймс Поттер... — я ненадолго включаюсь в речь Перси, но понимаю, что это он перешел к перечислению обвиняемых, то есть нас. А это еще на пару минут, если каждого по полному имени, да с адресом проживания. А значит, у меня как раз есть время для важного дела. Я достаю из кармана мантии Воскрешающий камень, кладу на подлокотник своего кресла. Да, я ничего скрывать не собираюсь, смотрите и увидите!
— Допрос ведут: Амелия Сьюзен Боунс, исполняющая обязанности главы Отдела обеспечения магического правопорядка, — ого у них там кадровые перестановочки из-за нее, наверное! — Чарльз Альберт Хоукворт, Питер Джеймс Шафик. Секретарь суда — Персиваль Игнациус Уизли...
— Свидетель защиты — Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, — заканчиваю я и чувствую, как за моей спиной появляется тот, кого я только что вызвал.
Шум обрушивается на нас со всех сторон. Кто-то что-то кричит возмущенно, кто-то ахает в совсем другой тональности, многие члены Визенгамота выглядят откровенно напуганными, и среди всего этого два оплота спокойствия — мадам Боунс и Перси, которым, похоже, просто интересно, что еще я сегодня выкину. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, как профессор Дамблдор устраивается в свеженаколдованном им кресле — подозреваю, для живых оно совершенно непригодно. Надо будет попробовать в нем посидеть.
— Приветствую всех, — говорит он. — Я тоже очень рад вас видеть, но может быть, приступим, собственно, к делу?
Гомон стихает с первыми звуками его речи, но потом возвращается на место с новой силой. Наконец, перекрывая весь прочий шум, волшебник справа от Амелии — интересно, Хоукворт или Шафик? — выкрикивает:
— Это некромантия! Это запрещенный ритуал! Требую немедленного удаления духа из зала, а Поттера — в Азкабан! Это переходит все границы!
О, да. Как я этого ждал!
...должна быть армия мертвецов
То, что происходит дальше, похоже на цирк, дуэльный клуб в исполнении Локхарта и сериалы о суде, какими я помню их по телевизору тёти Петуньи. Мистер Хоукворт (а это все-таки он) задает мне вопросы, использовал ли я тот или иной ритуал призыва духа умершего, отчаянно пытаясь угадать.
Я исправно и честно отвечаю "нет, не использовал". И считаю. Я помню, что ритуалов, внесенных в реестр запрещенных, всего одиннадцать штук (все ныне известные, честно говоря).
— Использовали ли вы когда-либо спиритизм?
— Нет, не использовал, сэр.
— Ритуал призыва Лейкборна?
— Нет, сэр.
— Арабское искажение?
— Нет, сэр.
Вроде бы, этот был последним.
— Поднимали ли вы когда-либо инфери?
Новое "нет, сэр" буквально застревает у меня в горле. Это глупое отчаяние или отчаянная глупость? Обозвать прекрасный, плотный, разумный призрак профессора Дамблдора инфери — это ж надо было додуматься! Снейпа на него нет.
— Отвечайте, мистер Поттер, — напоминает мне Перси.
— Нет, сэр!
В глазах Хоукворта я так и читаю "а Веритасерума ты случайно не хочешь?" Нет, сэр, не хочу. Но на самом деле даже с ним повторю все то же самое.
— Попробуем зайти с другого края, — мадам Боунс, видимо, сполна насладившись нашей маленькой комедией, берет дело в свои руки. — Скажите, мистер Поттер, как же вы смогли призвать профессора Дамблдора, не используя при этом все известные нам — и запрещенные! — ритуалы?
— Я воспользовался Воскрешающим Камнем, мэм, — с кристальной честностью говорю я. Ради этого момента ведь всё и затевалось.
Шум. Крики недоверия и восторженные вопли. Пережидая вынужденную паузу, я оборачиваюсь к профессору Дамблдору. Он сидит, расслабленно откинувшись на спинку кресла, и не спешит принять участие в дискуссии. Да и зачем бы ему? Он, очевидно, и так неплохо развлекается. Впрочем, я прекрасно знаю, что если понадобится, он вмешается, и это будет эффективно. Само его наличие за спиной действует как Умиротворяющий бальзам. И еще как Феликс Фелицис немножко.
— Воскрешающий Камень существует? — уточняет мадам Боунс, кое-как восстановив тишину в зале. Я беру камень в руки и показываю ей, Визенгамоту, всей набившейся в зал публике и отдельно скамейке прессы. — И он работает?