Наверное, у жижоидов это считалось очень эротичным. Возможно, судя по тому, как был залапан этот разворот, даже порнографичным. Но я уже сто раз оттирал ковер после того, как Царица Савская изволила переедать, так что цветное пятно на мебели меня не впечатлило.
— Ну как? — вкрадчиво спросил герр Пауль. — Вставляет?
— Что? — переспросил я.
— Вставляет? — повторил порномагнат. — Кирдячит? Дюдюкает? Хтангхн гтух? Хочется усики почесать?
— Э-э… — замялся я.
— Ах да! — махнул щупальцем герр Пауль. — Я забыл вашу анатомию и терминологию. Есть желание по…
— Нет! — быстро ответил я, вернул ему журнал и позорно сбежал.
— Между прочим, он очень обаятельный, — сказала Пенни, задумчиво разглядывая через лупу кулон с бриллиантом. — Обходительный, очаровательный, обворожительный…
— А еще округлый и обширный.
— А? — Она с удивлением подняла один глаз.
Вторым она продолжала разглядывать кулон. Бриллиант был размером с грецкий орех и даже сверкал как-то нахально и развратно.
— Я продолжаю ваш ряд прилагательных на «о», — сухо ответил я, делая вид, что меня не интересует ни этот щедрый дар для Пенни, ни сама Пенни.
— Ах да, от вас же и на день рождения если чего дождешься, так это коробку конфет, которую дарили еще вашей прабабке!
— Я не знал, что вы такая меркантильная.
— Пф! Меркантильная — это когда оказываешь услуги за деньги.
— Мне казалось, что это по-другому называется, — заметил я.
Пенни презрительно фыркнула.
— Для вас все услуги называются одинаково. Никакой личной жизни. И никакой доплаты, кстати!
— А кстати, зачем мистер Жижа приходил? — при упоминании доплаты я обычно сразу меняю тему.
— Просто так, — Пенни пожала плечами, примеряя кулон на грудь. — Хотел узнать, как движется дело.
Я поперхнулся.
— И что вы ему сказали?
— Как обычно, что все в порядке, у вас есть версии, вы их разрабатываете и в ближайшее время сможете представить ему результаты. Вы ведь сможете их представить?
— Ну, э-э…
— Я так понимаю, есть смысл звонить Трехглазому Джорджу?
— Пенни, — тоскливо попросил я, — не могли бы вы…
— Не могу.
— Буквально на пару часиков!
— Увы-увы.
— Я обещал маме!
— Я буду приносить цветы на вашу могилу.
— Я повышу вам зарплату!
— Ха-ха-ха! — произнесла она без улыбки на лице, однако махнула рукой.
Мама очень любит ходить со мной на культурные мероприятия: концерты классической музыки, гастроли театра кабуки, лекции приглашенных ученых и прочие облагораживающие действа. Она надевает свое лучшее леопардовое манто, вооружается моноклем и отгоняет от меня вертихвосток, которые хотят украсть у нее единственное сокровище. Тылы нам прикрывает сумка с Царицей Савской — о, сколько проходимок и профурсеток были вынуждены ретироваться, заслышав ее шипение!
В этот раз объектом нашего семейного променада стала выставка современного искусства. Вся она заключалась в одном-единственном экспонате, которому посвящался буклет на добрую сотню глянцевых страниц. Две трети его заполняли излияния восторга по поводу уникальности, невероятности, замечательности, великолепия — и всего прочего в высшей степени — этого экспоната. На оставшейся трети располагались фотографии во всех ракурсах и даже, кажется, снятые изнутри.
Признаюсь честно, хотя и со жгучим стыдом и с болью в сердце, что я не поклонник современного искусства. А уж этот экспонат — по сообщению буклета, любезно предоставленный для выставки таинственным меценатом — был больше всего похож на цветную бесформенную кучу.
Мама в таких ситуациях всегда сокрушается, что я пошел в отца — грубого, неотесанного мужлана, который не мог отличить Мане от Моне, Гегеля от Бебеля, а Эйнштейна от Эйзенштейна. А также мою маму — от той крашеной сучки, к которой впоследствии и ушел. Я обычно не перечу: в конце концов, стоит признать, папенька действительно не отличался тонким вкусом. Оставшаяся после него коллекция элитного алкоголя на деле оказалась омерзительной ядреной паленкой.
В общем, обычно на таких мероприятиях я тоскую и считаю минуты, но сегодня уныния как не бывало. Я просто не успел приуныть. Таинственный меценат скромно маячил в углу, прикрывшись буклетом, но эта маскировка его не спасла. Мама направилась в его сторону, тараном раздвигая посетителей и волоча меня за собой на буксире.
— О, это просто великолепно! — воскликнула она, подкравшись к меценату.