— Вкусная девочка, — тихо смеется он, когда кровь на его губе багровой каплей стекает по подбородку.
— Больной ублюдок! — Дергаю головой в сторону, и его пальцы сильнее сжимаются, — Мне больно… — едва выдавливаю слова со злостью.
Его холодные глаза заглядывают в мои, из которых катятся горячие слёзы. Убрав руку с моего лица, он облизывает свою губу, убирая языком кровь, и, хищно улыбаясь, отходит в сторону. Немедля спрыгиваю с подоконника, выискивая глазами свою мантию, которая куда-то подевалась.
— Ее ищешь? — Он протягивает мне чёрную смятую ткань, которая ютится в его сжатом кулаке.
Не желая приближаться к нему слишком близко, делаю несколько шагов и тянусь рукой к мантии, но он поднимает руку выше, отбрасывая мантию в другой угол комнаты.
— Без неё ты мне больше нравишься, птичка.
Его похотливые интонации заставляют мгновенно вспомнить, что я стою перед ним совершенно голая. Наспех схватив ленты пеньюара, неуклюже завязываю их, лишь бы почувствоваться себя более закрытой.
— Что тебе нужно?! Зачем я тебе? Тут полно мужчин и женщин, кто выполнит все твои прихоти, — выпаливаю я и, смолкнув на пару секунд, поднимаю на него глаза, встречаясь с холодным блеском изумруда в его радужках. — Я не из всех этих… — говорю с неловкостью в голосе, больно прикусывая щеку изнутри.
— Не… из всех «этих»? — переспрашивает незнакомец. Его хриплый смех тут же заполняет пространство комнаты. — Все. Мои. Прихоти? — Плотоядно улыбается. — Ты не знаешь и толики моих прихотей, птичка. — Его тёмный взгляд хлестко проходится по мне опасной тенью, отчего мое тело реагирует незамедлительно, и я делаю шаг назад.
— Мне было достаточно увидеть то, что здесь происходит… — прочистив горло, отвечаю я, продолжая пятиться назад до тех пор, пока не остаюсь зажатой между стеной и его нависающей тяжёлой грудью. Раскалённый жар между нашими телами обжигает кожу, хочется вырваться наружу и охладиться, как после невыносимой знойной жары.
— И тебе совсем не понравилось, принцесса? — склонив голову набок, интересуется незнакомец.
Я жмурюсь, когда мужчина своей коленкой раздвигает мои ноги, нагло прижимаясь ко мне сильнее.
— Не понравилось! — чеканю по слогам. — Что ты делаешь?! — прерывисто выдыхая, спрашиваю я, пытаясь оттолкнуть его ладонями, но он ловит мои запястья одной рукой и поднимает их над моей головой, вбирая своими губами мой болезненный стон.
— Лгунья.
Пальцами свободной руки незнакомец скользит по халатику и резко одергивает его в сторону, освобождая мою грудь.
— Ты возбуждена, птичка, — обводя указательным пальцем ареолу, шепчет он. — Такие робкие, как ты, любят притворяться, что им чуждо все это. На деле… ваши фантазии, принцесса, похлеще, чем у заезженных шлюх. — Усмехнувшись, он щипает двумя пальцами мой чувствительный сосок, и я вскрикиваю, отрываясь от стены, но быстро отлетаю обратно, ударяясь лопатками.
— Пусти меня, черт возьми! Я напишу заявление в полицию!
— Правда? Тогда я хочу как следует повеселиться, птичка, пока за мной не пришли. — Наклонившись, он втягивает мой сосок в рот, удерживая мои руки над головой ещё сильнее.— Расскажи, детка, о своих фантазиях. Может быть, успеем воплотить парочку, и ты передумаешь жаловаться, — покусывая зубами мою грудь, цедит он.
— Хватит! — рвано дышу, чувствуя, как в глазах вновь начинают собираться слезы. — Пожалуйста, хватит!
Не слушая просьб, он медленно скользит рукой по моему животу вниз, не давая возможности сдвинуть дрожащие коленки. Достигнув края стрингов, проникает двумя пальцами под ткань, пока я немощно извиваюсь под его сильным телом.
— Ты сядешь!
— Безусловно, — кивает он, когда его пальцы проскальзывают ниже, достигая самой интимной точки на моем теле, отчего я с шумом втягиваю воздух. Его губы растягиваются в улыбке, а затем он наклоняется к моему уху. — Лгунья. — Его низкий голос вибрациями проходится по всему телу.
Скользнув пальцами вдоль моих складочек, он медленно убирает руку из моих трусиков и с хищной улыбкой проходится влажными пальцами по моим губами. Я отворачиваюсь.
— Это твоя ложь, детка, — заключает он. — Теперь ты знаешь, какая она на вкус.
Отпустив мои руки, он идёт в сторону стола со стоящим на нем виски. От потерянных сил я даже не двигаюсь, а лишь потираю пострадавшие от его крепкой руки запястья.
Мысли путаются, все мое тело безжизненно функционирует где-то вдалеке от моего сознания. В груди с каждой секундой все больше разрастается зияющая чёрная дыра, заполняющая своей глухой пустотой все мои внутренности.