Шагнув от стены, поступательными движениями приближаюсь к нему почти бесшумно. Последние остатки разума и злости заставляют меня делать шаг за шагом, подступаясь к незнакомцу. Заметив это, стоящий ко мне спиной мужчина поворачивает голову в мою сторону и замирает в ожидании.
— Думаешь, что можешь брать все и никогда не отвечать за свои поступки? — стараясь придать больше уверенности голосу, произношу я.
— Ты как никогда права, птичка.
— Веришь, что стены этого особняка защищают тебя и дают превосходство над другими?
Он бросает озадаченный взгляд в мою сторону, и уголки его точёных губ начинают медленно расплываться в ехидной улыбке. Дьявольской, пугающей до одури.
— Принцесса, с каждым своим предположением ты радуешь меня все больше и больше.
Подойдя к нему почти вплотную, я встаю лицом к нему и задираю подбородок вверх, чтобы казаться выше.
— Я расстрою тебя, сказав, что это совсем не так!
Мои губы непроизвольно дрожат от подступающих к горлу слез. Кусаю до боли щеку изнутри, изо всех сил сдерживая порывы разрыдаться перед ним.
Усталая усмешка мужчины в ответ на мою реакцию проходится точно лезвием по моим вискам, принося неимоверную боль, разрывающую на части.
— Запомни, принцесса, — сделав шаг ко мне, он поддевает мой подбородок указательным пальцем, — с такими людьми, как я, тебе лучше дружить. — Приближается к моим губам, вербуя своим пристальным взглядом. Держусь из последних сил, чтобы не сдаться и не отвести взгляд. — Если не хочешь встретиться со мной ещё раз, конечно же.
Сорвавшись с места, подхватываю с пола мантию и быстрым движением набрасываю ее на себя, завязывая узел на шее дрожащими от ярости пальцами. Внутри все кричит от обиды и ненависти к самой себе. Чувствую себя так, словно по мне только что проехались тяжёлым катком, превратив в безликую кляксу, размазанную по грязному асфальту. Но, в отличии от меня, пятно не умеет чувствовать, испытывать боль, безмерный стыд и ярость. Лишь одно сплошное безразличие…
И сейчас я бы отдала все за это чувство. Чтобы больше никогда не испытывать того, что ощущаю сейчас.
— Открой дверь, — пустым тоном требую я на выдохе, потеряв все силы на сопротивление и разговоры.
В ответ на мою просьбу мужчина пересекает широкими шагами комнату и, подойдя ближе к двери, касается рукой круглой ручки, медленно поворачивая ее по часовой стрелке.
— Она открыта, принцесса, — спокойно произносит он. — И всегда была открыта.
Дверь свободно распахивается передо мной.
— Считай, первый урок ты усвоила.
Глава 5
Глумится… насмехается, смешивает с грязью и… получает истинное удовольствие от этого.
Резко подняв глаза на незнакомца, сжимаю кулаки до такой степени, что кожа рвётся под ногтями. Неожиданно для самой себя замахиваюсь и влепляю ему пощёчину с такой силой, что ладонь начинает печь от ядерной боли. Внутри меня закипает ненависть и дикая ярость, которые копились и росли с той самой секунды, как я оказалась здесь.
Смятые в тонкую линию губы мужчины мгновенно принимают мертвенно-белёсый оттенок. Мышцы от крепко сжатой челюсти напрягаются и медленно наливаются свинцовым ядом. Его железный взгляд выжигает на каждой клетке моего тела предупреждение об опасности. Я чувствую это... ощущаю этот ожог кожей, но я совершенно далека от того, чтобы слушать разум и как можно быстрее бежать от зверя, способного прямо сейчас вцепиться мне в глотку своими острыми зубами.
От всплеска жгучего адреналина мои ноги и тело не слушаются меня, и я ещё раз бью незнакомца, чувствуя, как каждая пощёчина приносит мне необъятное облегчение. Ладони изнывают от неистовой искрящей боли. Как хочется содрать с его лица маску и повторить то же самое, чтобы он почувствовал по-настоящему мою ярость и ненависть к нему. Слёзы щиплют глаза, кровь пульсирует в висках с бешеной скоростью, а от агонии бьет озноб такой силы, что стучат зубы.
Но всего один его шаг в мою сторону лишает меня всякой опоры под ногами. Резко схватив за края мантии, незнакомец поднимает меня вверх и толкает к стене с такой мощью, что от жесткого соприкосновения с холодным бетоном из моей груди вылетает весь воздух.
— Закончила, сука?! — нечеловеческим тоном рявкает он так громко, что я почти лишаюсь слуха.
Его ярость до жути пугает, замораживает моментально все внутренности. Меня начинает душить собственный инстинктивный страх, заставляющий в панике хватать воздух ртом. Я взвизгиваю в истерике, когда он, оторвав меня от стены, словно безжизненную куклу, вновь повторяет своё движение и бьет ещё раз об стену, отчего изнутри меня прорывается глухой кашель из-за сбитого дыхания.