Ира резко остановилась, схватила сестру за локоть.
- Погоди, не торопись… мне надо тебе сказать, - она ещё раз посмотрела на две фигуры впереди. Снег слепил, кое-где ледяной ветерок трепал сухие стебли прошлогодней полыни. – Пообещай мне, пожалуйста! Что не расскажешь об этом своему Вовке, - Ирина смотрела сестре прямо в глаза. Татьяне хотелось побыстрее домой: она замёрзла.
- Обещаю. Да что случилось, ты мне можешь сказать? Мать толком ничего не объяснила, вы разругались окончательно? Она, наконец, добилась, чтобы ты вернулась и пошла на хлебокомбинат?
Ирина тяжело вздохнула, и они двинули вперёд.
- Мама… Мама у нас единственная в своём роде! Мне было так плохо, больно, стыдно, я боялась носа на улицу показать… Но я позвонила ей первой...
- Ирка!!! Да что случилось? – злилась Таня.
- Меня изнасиловали… - она опустила чемодан на снег, села на него и расплакалась. – Их было трое, - всхлипывала Ира, кожа на руках покраснела от мороза, сморщилась.
- Господи! – шепнула Таня и прикрыла рот варежкой. Ей было страшно дотронуться до сестры, казалось, ей физически больно до сих пор.
Ира резко встала, вытерла слёзы ледяными руками и натянула одну варежку, чтобы взять чемодан, другую руку сунула в карман. Не дожидаясь сестры, она пошла вперёд, чеканя шаг. Таня стояла и смотрела ей вслед, потом догнала сестру, быстро перепрыгивая по следам. Обе шли молча: одной было страшно спрашивать, другой было больно говорить. Вот уже и бревенчатый мостик, оврага под ним не было - только снежные барханы.
- Я возвращалась с работы домой. Почему-то одна в этот вечер, обычно со мной Алия ходила, - она живёт по моей улице, - но в этот раз её не было. Мне до квартирки идти 10 минут, и никогда… никогда, понимаешь?! А в этот день, как назло, - равнодушно рассказывала Ира. – Хорошо освещённая, широкая улица, там всегда много уличных фонарей; людей почти не было, не помню. Машина остановилась; впереди меня, у тротуара, мужики ржали, ругались, русская речь перемешивалась с другой, я ведь толком не знаю, - пожала она плечами, проваливаясь в сугробы. – Я только об учёбе и работе всегда думала, и люди меня окружали только хорошие. Разве я могла представить?
Один вышел… Он шатался. Широкая куртка, шапка, шарф лохматый. Потом второй вывалился, оба обратили на меня внимание. Я бегом, ещё быстрее, я слышала они что-то спросили, я не грубила, но им не понравился ответ, двое пошли за мной, третий тащился за ними на машине. А потом они затолкали меня в машину. Одного я узнала: помнила его по практике на первом курсе, - такой тюфяк, а тут - герой... Я умоляла, просила, плакала, пыталась кричать. Потом какая-то промзона, то ли гараж, то ли бытовка, - слёзы катились по раскрасневшимся от мороза щекам Ирины.
- Ир, не надо. Ир, ну хватит! – Таня хотела взять за руку сестру, но Ира не вытащила руки из кармана. – Тебе только больно, а Бог их накажет! Ублюдки.
- Я их накажу. Я не остановлюсь! Знаешь, как следователь на меня смотрел, когда я всё рассказывала? Улыбался, что ли, каждую подробность смаковал. Хотя, наверное, у него работа такая. Стыд, срам, побои, осмотр у врача, да плевать! Пусть сдохнут в тюрьме, пусть проклянут их родители! Я не отступлю.
На работу я больше не выходила. Набрала маме, - Ира отвратительно оскалилась, остановилась, взглянула на сестру и… вдруг стала такой жалкой. – Знаешь, что она сказала? – Таня пожала плечами. – «Я надеюсь, ты в милицию не обратилась?»
Тань, у меня руки онемели, я чуть не упала от услышанного. «Какой позор, какой позор! От такой славы вовек не отмоешься» - повторяла она. А потом, как обычно, добавила: «Я тебя предупреждала». Она много говорила, всякую чушь несла, - не сдержалась Ира. – Эти ублюдки - без роду и племени, глаза залили, а тут я. Родители одного потом приезжали, прощения просили за него, денег предлагали, просили заявление забрать, мол, у него семья… А у меня ничего нет? Меня можно вот так? Как... – ревела Ира. Таня, как медведь, обхватила сестру за талию и прижала к себе. Ирина вся дрожала. – Танька, мне было так плохо...
- Всё хватит! Здесь с тобой ничего не случится. Никто не приедет. Пойдём домой, ты вся замёрзла. Надо успокоиться, а то сейчас свекровь будет задавать вопросы.
- Я больше туда не вернусь, - сказала Ира. - Ненавижу!