- Не передумала? – спросил Колька, вместо приветствия.
- Не-а, - хорохорилась Ирина.
Трактор остановился в середине улицы возле большого дома. Высокий забор из шифера, выкрашенные в зелёный цвет широкие металлические ворота. Фасад дома – такой же зелёный, только на тон светлее, чем на воротах. Двор полностью очищен от снега до самого бетона. Участок был забетонирован полностью; над ним был устроен живой навес из виноградника на каркасе, аккуратно подрезанная лоза причудливо обвивала железные прутья. В глубине участка ещё один дом, поменьше, перед его окнами - палисадник, огороженный низеньким разноцветным штакетником, теперь, зимой, был весь усыпан белым, искрящимся на солнце, снегом.
Коля пригласил Иру в дом. Никакого крыльца, сразу прихожая, обложенная кафелем, под широкими окнами расположились удобные скамеечки. Он распахнул следующую дверь, из дома резко пахнуло приятным ароматом жареного мяса. Из прихожей они прошли небольшую котельную, - справа, на полметра ниже уровня пола, располагался отопительный котёл. Сразу за котельной была кухня. Девушка обратила внимание на новый кухонный гарнитур. Модный фартук из кафеля с изображением двух чашек кофе красовался между нижними тумбами и верхними ящиками. Ира в городе такого не видела, а тут деревня. Рядом с кухней находилась просторная столовая, оклеенная обоями, посередине стол, никаких табуретов - только стулья со спинками, плюшевый диван у стены, на котором лежал тучный пожилой мужчина. Когда молодые люди вошли, он приподнялся и сел.
- Мать сейчас придёт, садитесь, - указал на стулья мужчина.
- Это мой отец, Леонид Петрович, - сказал Колька. Мужчина снова лёг. – Ты извини, у него спина больная, он не может долго сидеть и ходить.
Ира, как школьница, присела на стул, сложив ладошки на колени, и продолжила осматриваться. На полу не дорожки, не коврики, а паласы. На окнах красивые коротенькие занавески. Модные репродукции картин на стенах. На столе большая ваза с конфетами и печеньем, блюдце с вареньем.
Хлопнула дверь. В кухню вошла среднего роста, сухощавая женщина, обмотанная платком и в фуфайке. Ира узнала её. Тётя Люся, не замечая гостей, выкладывала яйца на стол, отец Коли пыхтел на диване, как паровоз: ему было тяжело дышать.
- Колька! – всплеснула руками мать, повернувшись к гостям. – Вот паразит! Почему не предупредил, что гостей ждём?
- Мам, не волнуйся, мы ненадолго. Только поздороваться зашли. Это Ирина.
- Так что же ты гостью на кухню привёл?! В дом надо было! Вот уж мужик неотёсанный! И когда ты ума наберёшься? Пойдёмте, пойдёмте, - выпроваживала гостей тётя Люся, - Лёнька, ты хоть бы встретил гостей по-людски.
Мужчина на диване не тронулся с места.
Ира была в шоке: это всего лишь кухня!
В доме тоже большая и холодная прихожая, за ней - просторная тёплая веранда с большими окнами в ромбы и треугольники, следом комната. Везде межкомнатные двери со стеклянными голубыми ручками, широкие кровати с перинами и грудами подушек, на окнах объёмные шторы, под низкими потолками люстры, на стенах ковры в полстены, на полу паласы, тепло пахнет хвоей. Печки в доме нет.
В зале стояла живая сосна, украшенная новогодними игрушками, гирляндами, мишурой; диван, кресла, сервант, забитый сервизами и хрусталём, - этого добра было так много, что посуда была наставлена друг на друга. Между двух окон расположилась низкая тумба с огромным цветным телевизором.
В уголке, на маленькой навесной полочке, восседал тёмно-зелёный телефон. Из зала была ещё одна дверь - видимо, спальня.
Коля с Ирой присели на диван. Тётя Люся снимала с себя уличную одежду в прихожей. Она вошла в комнату, когда Ира любовалась статуэтками, часами, сервизами в серванте. Под платком у тёти Люси оказался ещё один платок - домашний, его она снимала только перед сном.
- Не обращай внимания, дочка, - сказала любезная женщина, - это всё подарки с работы. Награды. Вон только те часы Лёньке подарили на юбилей, - она показала на массивные часы в медной оправе с римскими цифрами. – Ну, рассказывайте, молодёжь! С чем пожаловали? Неужели доброе дело задумали? - она искоса посмотрела на сына. - Чем порадуешь, сынок, мать-старуху?
- Мам, какая ты старуха, постыдись. Это Ира, Танькина сестра.
Мама Николая выглядела старше своих лет: сухонькое маленькое лицо, тонкие губы, глубокие морщины вокруг глаз. Несмотря на невысокий рост и узкие, хрупкие плечи, она держалась прямо хоть стоя, хоть сидя, не сутулилась и глаз не прятала.