- Времена всегда меняются, а люди остаются. Не надо мне про это рассказывать, я столько пережила на своём веку! И всё своим горбом заработала.
- Вооот! Вспомните, раньше на рынок не возили продукты продавать, и ничего не достанешь, спекулянтов сажали. А теперь? Каждый второй спекулянт - предприниматель хорошо зарабатывает, и никто их не сажает, - наоборот, уважаемые люди.
- Смотри, Ирка, как бы не пришлось потом мужу передачки носить, - вздыхала тётя Люся за столом, сердце матери чувствовало неладное.
- Ну что вы такое говорите?! – взбесилась Ира и взяла Лёню у бабушки с рук. – Ещё накаркаете… - сухо добавила она.
- Мам, правда, не нагнетай! – опустил голову взрослый сын и принялся за ужин.
Ужин закончился, взрослые больше не разговаривали, болтали и баловались только дети. Лиза хватала всё подряд со стола, борщ ей не нравился, пюре с котлетами вовсе, а вот мамины завитушки с маком, конфеты в вазе, пряники – это другое дело. Бабушка раньше ругалась с Ирой из-за такого отношения детей к еде, продуктам, особенно к сладостям. Но Ирина всегда упрекала её, обязательно при муже, что ей просто жалко для внучки конфет. Бабушка перестала делать замечания детям и внукам, всё равно её никто не послушает, ора только крайней останется, если муж и жена поругаются.
Второй год в колхозе не платили зарплату, иногда подбрасывали какие-то выплаты, раздавали муку, масло после уборки, но задолженность перед работниками росла и умножалась с каждым месяцем. Ферму почти закрыли, скот нещадно вывозили на бойни или в неизвестном направлении, технику и оборудование пытались закрыть и сохранить работники фермы, но его растаскивали, пропивали, сдавали на металлолом.
Таня после того случая с уже бывшим мужем больше не вышла на работу и успела получить расчёт, после зарплаты не выплачивали. Володька не появлялся в их жизни, хотя жил на хуторе с Леной. Она ушла от мужа, взяв с собой двоих сыновей, он ушёл от жены, оставив детей. Тихо, обособленно жили в доме её матери.
Володя первое время передавал через своего отца какие-то деньги бывшей жене, потом перестал. Пропадал на пустой ферме, пил с мужиками от нечего делать, домой не спешил, мог заночевать там, где когда-то играл в любовь со своей Еленой.
Татьяна занялась Сашкиным здоровьем, пока Наташа дома на хозяйстве. Больницы, санатории, врачи рекомендовали солёный воздух мальчику хотя бы раз в год.
- Да откуда ж у нас деньги по морям раскатывать? - безнадёжно смотрела она на доктора. - У меня дома ещё двое, одна я их поднимаю. Может, в санаторий есть путёвки… бесплатные…
- Очнитесь, мамаша! Какие бесплатные? Сейчас только мы работаем бесплатно, остальное денег стоит…
Чуть было корову не продала Таня, чтобы Сашку отправить к морю. Любовь Юрьевна пришла на помощь; к тому времени они расписались тихо со свёкром. В другой раз их осудили бы и обсудили в деревне, но сейчас людям не до того: семьи прокормить бы и самим выжить.
- Танечка, я как-никак отработала 40 лет в училище и бывший муж у меня непростой человек, большой начальник на железной дороге, пусть и в другом городе. Он поможет. Железная дорога - она такая: всё вокруг рухнет, а она будет работать! - обнадёжила Таню полная, приятная во всех отношениях женщина. – Схожу завтра к тёте Люсе, позвоню ему.
- Я думала… он умер… Зачем же вы ушли от мужа, если он "непростой человек" – удивилась Таня, повторив слова Любови Юрьевны. – Вы такая образованная, муж ваш наверняка тоже, и тут - наша деревня, в таком возрасте?
- А почему ты от своего Володьки ушла?
- Это он ушёл, - отвернулась Таня.
- И слава Богу, мой-то много лет не уходил, всегда возвращался. Потом дети выросли и поняли мы - так невозможно. К тому времени в Ростове у него уже другая семья была, дочь подрастала, - спокойно отвечала Любовь Юрьевна, словно о незнакомом человеке говорила. – Я зайду завтра, скажу тебе, что мне ответят, мы с ним остались в дружеских отношениях, с возрастом не хочется тратить время на злобу и ругань.