- Ты не сравнивай, времена были другие, мы были более ответственными, а у них сейчас вон что на уме?
- Всё будет хорошо, я ей доверяю, она у меня серьёзная девочка.
- Ага, – съехидничала Ира, - все они сейчас серьёзные! Вон одна в семнадцать пацана в дом привела, живут вместе. Другая с пузом на линейке в школе стояла…
- Знаешь, что?! Дети мои в твоих бедах не виноваты! – вскричала Татьяна. - У тебя ещё свои растут! Ты можешь обо мне всё что угодно говорить, но Наташку не тронь! Хватит!
- Конечно, растут, - не растерялась Ирина, - и я их правильно воспитаю. Никаких лапшаков и общаг! И это в пятнадцать лет?! – возмущалась она, - Правильно детей воспитывать надо! А ты, когда ты их воспитывала? Они только работают на тебя, поэтому и бегут из дома, лишь бы куда-нибудь! У меня так никогда не будет! И дети нормальное образование получат! Я приложу все усилия для этого.
- Какая же ты бессовестная, - горько усмехнулась Таня. - Когда Наташка, будучи совсем девчонкой, помогала тебе… Когда я тебе… Когда все тебе помогали…
- Да вы уже десять раз мне припомнили! - нахально ответила Ирина. - Как будто я мало тебе хорошего сделала? Вспомни, сколько я тебе вещей отдавала, привозила из города, а как Наташка целыми днями торчала у нас, когда маленькая была, да и свекруха души в вас не чает…
- Вот, значит, как! Свекруха – не ты! Сколько раз ты повторяла, что у тебя так никогда не будет, и что же? Сколько раз ты винила мать и всех вокруг в своих бедах? Но ты перещеголяла всех вместе взятых. Чем ты лучше меня? Чем лучше нас? Кто тебе дал право?! Иди-ка ты домой… пока мы окончательно... - Таня встала и указала сестре на выход.
- Ты ещё пожалеешь об этом! – демонстративно поднялась Ира с табурета.
- Думаю, мне только легче станет, - грудь Тани вздымалась, рука которая указывала на дверь, тряслась. Обида заволакивала глаза. Сколько же можно терпеть выходки сестры?
Ирина задрала носик и вышла. Обиделась на сестру, окончательно и бесповоротно! Неблагодарная грубиянка! Сколько раз она её выручала, сколько раз помогала деньгами, советом... Ничего, она и сама справится, не впервой!
Сёстры не общались, не ходили друг к другу, Ира поливала грязью сестру в разговорах с Шурой, соседками; свекрови ничего не сказала, та вечно заступается за Таньку.
А Тане действительно стало легче: она всё время дома, никто не сидит часами у неё на кухне и нудит о том, какая несправедливая жизнь и как их затянуло в эту деревню. Она обустраивала свою жизнь, строила отношения с подрастающими детьми. Теперь она помогала дочери, а не наоборот. Наташа заработала приличную сумму за лето, но Татьяна понимала, что этого не хватит. Незаметно для дочери продала двух поросят и добавила в Наташкину копилку.
Какие же они были счастливые, когда всей семьёй, впервые в жизни ехали в город без сумок с молочкой одеваться к учебному году! Наташа невероятно гордилась собой, но перед мальчишками не выпендривалась, и первое, что купили, - куртку для Сашки! Тёплую, новую, модную и по размеру! Он не хотел её снимать и готов был ехать прямо в ней в душном и жарком вагоне. С обновками были все, кроме Татьяны.
- Мам, а тебе ничего не купили, - спохватилась Наташа.
- У меня всё есть, - засмущалась Таня.
- Ничего, мам, на твой день рождения я сделаю тебе такой подарок! – мечтала Наташа. Она так вдохновилась своими первыми, честно заработанными деньгами. Теперь она может всё!
- Ты главное — учись хорошо! В ноябре как раз первая четверть закончится… Вот и покажешь, на что ты способна, - улыбалась мама.
Наташка рассмеялась над ней.
- В училище нет четвертей…
Мама покраснела: она ведь нигде не училась, не знала этого, а может знала, но забыла.
Наташа уехала в конце августа. Мама не смогла поехать с ней: Сашку надо было отвезти в профилакторий, - Любовь Юрьевна через сына снова достала путёвку для мальчишки.
- Какая же вы добрая! Вы простите меня, – не могла сдержаться Таня, - мы ведь вам совершенно чужие люди.
- Чужие, свои, какая разница. Это уж потом, в конце жизни выясняется, кто роднее: свои или чужие, - с грустью заметила пожилая женщина.
Она то ли хандрила в этот день, то ли её сын, уже в который раз, отложил к ней поездку. Он делал невозможное для мамы: мог достать, купить, передать всё что угодно, самый сложный вопрос мог решить, любую путёвку добыть и со всеми договориться. Простой вещи для неё не мог сделать – повидать её. Сколько жила она здесь в деревне, ни разу не приехал. И в гости никогда не звал. Всегда заботился о её здоровье.