- Мама! – ревела Наташка, отвечая на вопрос матери, что между ними произошло. - Он меня никогда не простит.
- Да что случилось? Поругались? – обнимала Таня дочку и кивала Сашке: мол, что у них? Он молча пожал плечами и вышел. - Ты беременна?
- Нет, я сказала, что замуж за него не пойду! – ещё громче ревела Наташка, уткнувшись в маму.
- Господи, какие же вы ещё дети, - улыбалась Таня и гладила Наташу по голове.
- При чём тут это? – со злостью отшатнулась Наташка от матери. – Как ты не понимаешь?! Я люблю его! Это моя первая и единственная любовь навсегда, - бросилась она на подушку.
Таня еле сдерживала себя, чтобы не улыбнуться при дочери. Мать понимала девичье горе, но она также, с высоты своего немалого жизненного опыта, смотрела на ситуацию с присущей ей мудростью.
- Ты, главное, учись доченька, никого не слушай. Помиритесь. Если любит, наладится всё. Не бросай учёбу. Из армии вернётся, там и замуж можно. Наташенька, только учёбу не бросай, мне ещё Сашку поднимать.
- Не будет свадьбы! Я сказала, что ждать его не буду, - кричала в подушку Наташа.
- Ладно, ладно, не реви! Ты только учись! В деревню всегда вернуться успеешь, хоть сейчас, а вот вырваться отсюда очень сложно, - поправляла она растрёпанные волосы Наташе.
Заплаканная девчонка, измазанная тушью и помадой, резко оторвалась от подушки и посмотрела на маму пронзительным взглядом.
- А ты почему отсюда не уехала? Почему? Тебя ведь ничего не держит. Папка давно нас оставил, мы уже большие… Или ради нас?
- Да куда я поеду, кому я там нужна? Я же ничего не умею, нигде не училась, сразу замуж выскочила, потом вы - один за другим.
- То есть из-за нас?
- Нет, не только. Кому я там нужна?
- Нам нужна! Мам, ну почему ты такая? – разочарованно спросила Наташа, слёзы с тушью текли по щекам, она изумлялась и злилась одновременно. – Почему тебе на нас плевать? Почему ты ни к чему не стремишься, никаких желаний у тебя нет, одни коровы и огород на уме… Почему ты не такая?..
- Как тётя Ира? – резко перебила её мама, она села на краешек кровати, сложила ладони на колени и начала медленно раскачиваться, как маятник.
- Хотя бы… Она всю жизнь на тебе ездит. Отец, Гордеевы, теперь мы… Всем ты добренькая…
Таня встала, начала поправлять домашнее платье на полной фигуре, ей обидно слышать такое от дочери, но она понимала: Наташа не со зла, возраст у неё сейчас такой.
- Ты только учёбу не бросай, мне ещё Сашку выучить надо, а любовь… - сказала она со вздохом, - любовь ещё случится: не с Артёмом, так с другим, - Таня вышла.
Наташа бросилась на подушку. Мама её совсем не понимает.
- Ну ничего! Вот училище окончу, уеду в большой город, работать пойду, Сашку к себе заберу, он в институт сразу поступит, не то что мы с Ванькой, - рассуждала про себя Наташа, она сердилась на мать и не понимала, почему та такая бесхребетная.
Артём её видеть не хотел: он сменил квартиру, в училище просил её не доставать и не лезть к нему с разговорами.
- Ты свой выбор сделала! – цинично отворачивался он от неё.
Наташа не плакала больше, смотрела на своего бывшего молодого человека и поверить не могла, что он так резко охладел к ней, забыл всё. Свои обещания, выходные вдвоём, клятвы, их совместные планы, - и только лишь потому, что она посмела высказать своё мнение. Она больше не бегала за ним, не унижалась.
Она закрыла эту страницу своей жизни навсегда и начала новый этап.
В первую очередь объяснилась с Анной Дмитриевной, другими преподавателями и больше не хамила никому. Через мастера удалось вернуться в общежитие, там она извинялась перед всеми: от комендантши до кастелянши. Как она могла себя так вести, задирать нос, только потому что замуж собралась... Сама не понимала, откуда в ней столько гордыни.
Учёба вновь стала интересна. Она поехала на олимпиаду, заняла только седьмое место, но это её нисколько не задело - наоборот, с фанатичной экономичкой они договорились на следующий год всех порвать и взять минимум второе место. Домой ездила каждые выходные, снова матери помогала молоко сепарировать, сумки тяжеленные на разъезд носила в 6 утра: маму на рынок провожала. С Сашкой постоянно о чём-то шушукались, матери они ничего не говорили, а ей и не надо. Тане и так хорошо, что всё потихоньку налаживалось.