— Далече, Никита. Рукой ваш город не достать.
— Через хана. Ему лишь бы дань хорошую платили, а русские ли, фряги ли — все одно. Мы с ним договоримся.
— Смелый ты, Никита, сын Чурилов. Только о какой полтыще молодцов помянул, я не пойму?
— Слушай, боярин. Был я эти дни в горах. Более трех дней провел в лесу. Поверить трудно — живут там тайно более пятисот душ, и нашего русского народу среди них достаточно.
— Разбойники? — спросил Беклемишев.
— То и дело, что нет, — и тут Никита рассказал боярину о ватаге.
— Вспоминаю я. Мне Данилка Гречин говорил о какой-то ватаге. Может, это о них и есть. Пошли-ка за ним.
Вскорости пришел Данила Гречин.
— Данилко, вспомнил я твои речи о какой-то ватаге. Кто у них атаманом-то?
— Василько Сокол, боярин. Был я у них. Просил не забывать. Скажи, говорит, послу, что совета ждут русские людишки.
— Давно ли живут здесь?
— С весны.
— И долго ли думают тут быть?
— Собирается ватага в зиму перебраться на Дон. Здесь им все равно не место, — пояснил Никита.
— На Дон, говоришь? Это дело! Про вольный город Кафу — еще как бог велит, а на Дону эта ватага как сгодится. Ведь недаром я сюда приехал, не напрасно у хана шерть на дружбу взял. С весны, я думаю, Иван Васильевич по Орде ударит. Ежели Сокол с ватагой будет на Дону…
— Понял мысли твои, боярин. Тогда, стало быть, ватагу надо осброить как следует.
— Своевольно из казны, доверенной мне государем, я тебе деньжат оставлю, а ты купишь для ватаги оружие да тайно им и передашь.
— Сделаю, боярин. Знаю — против извечного врага русского поднимется эта сброя, я еще и из своей казны денег людишкам дам. Скажи государю — ватагу на Дон сам провожу.
— Хорошо бы с атаманом поговорить, — сказал боярин, — условиться, штоб ватагу на Дон не вел.
— Позволь, боярин, Сокола того найти немедля? — предложил Данила Гречин.
— Где ж ты его найдешь?
— Ужо найду, — и Данила выбежал из покоев.
Ждали недолго. Открылась дверь, и Гречин втолкнул высокого парня с копной русых волос на голове:
— Вот он.
— Ой, брешешь, Данилка, — проговорил Чурилов. — Это же твой конюший, что ко мне приезжал. Где же Сокол?
— Я Сокол, — просто произнес Василько, — здравствуйте, Никита Афанасьевич, и тебе, боярин, доброго здоровья желаю.
«Ишь, как гордо смотрит, — подумал Чурилов, глядя на Василька, — в пояс не кланяется, стервец, несмотря што перед боярином стоит. И красив опять же. И впрямь Сокол!»
То ли хмель разгорячил купца, то ли гордый, смелый вид атамана, он встал, подошел к Соколу, взял его за руку, подвел к Беклемишеву и тяпнул, словно топором рубанул:
— Прошу любить и жаловать, боярин. Мой будущий зятек! Сам не знаю, где снюхались. Потому он и здесь — невесту свою искать прискакал. Нашел ли?
Василька от этих слов в пот ударило. Растерялся, не поймет — правду говорит купец или издевается. Выручил боярин:
— О тебе мы сейчас речь вели. Слышал я, будто совета моего твои люди просили?
— Было такое. Сейчас вроде бы сами путь нашли.
— На Дон потянуло?
— Там будет видно. Не век же в горах прятаться.
— Надумали мы ватаге помочь. Никита Афанасьевич купит вам оружия сколько надобно, одежды, провианту. Возьмешь?
— За что такая милость?
— А ты не гордись! — крикнул Беклемишев. — Кто же окромя нас вам поможет? И на Дон проводим. Если все будет слава богу, через годик, а то и ранее я к тебе погостить приеду. Примешь?
— В гости-то я тебя приму, боярин, только не забывай, что земля там вольная. А ты, поди, людей ловить заставишь?
— Заставлять ничего не буду. А совет, который вы просили, — дам. Может. Орду Золотую по спинке погладить, может, хана крымского обнять за шею. Придет пора и татарам за их злодеяния рассчитываться. Вот тогда и ваш черед придет. Уразумел?
— Уразумел, боярин, — радостно ответил Василько. — На Орду любой из ватажников пойдет немедля. Только скажи.
— Стало быть, сброю покупать? — спросил Чурилов.
— Покупай, Никита Афанасьевич.
— Про зятька ты, Никита, пошутил или как? — спросил посол.
— Сватов, правда, он ко мне не засылал, но знаю, што родниться со мной хочет. И я вроде бы не прочь.
— Неужто на Дон Ольгу отпустишь?
— До зимы время есть. Договориться мы еще успеем, — ответил Никита уклончиво. Потом повернулся к Соколу, строго сказал: — Иди во двор, жди, может, встретишь суженую.