Ватажники встретили атамана радостно. Собралась вся ватага.
Сокол поднялся на передний воз, оглядел ватажников и громко заговорил:
— Привез я вам, други мои, поклоны от московского посла и от сурожского купца Никиты Чурилова. Вы, я чаю, его знаете?
— Знаем!
— Гостил у нас!
— Поклонились русские люди не сухим поклоном — просили подарки передать. Есть тут полотно, кафтаны, армяки, рубашки, обувь и еще кое-что. Всем, я мыслю, не хватит, а тех, кто уж больно обносился, оденем. Делить как раз удобно — ватага наша на три костра разбита, а тут три воза. Кирилла с Оки! Подведи свой котел к первому возу.
Кирилл махнул рукой, и люди первого котла сгрудились у телеги.
Когда полотно, обувь и одежда были розданы, атаман снова потребовал тишины и сказал:
— Окромя одежды, есть еще кое-что. Этого хватит всем. — Василько вытащил из-под мешковины новенький меч и взмахнул им над головой. Ватага ахнула. Атаман передал меч Кириллу и сказал: — На, владей! — потом вытащил еще один и крикнул: — Подходи, кому оружие надобно!
Щиты, шпаги, мечи и каски с первого воза разобрали быстро. Потом делили содержимое второго и третьего возов.
Наконец, Семен Чурилов раскрыл последний сверток, выволок оттуда невиданную штуку. Сперва все думали — арбалет. Но вместо лука у него висели две железных ножки. Василько подал Семену рожок, тот что-то засыпал в отверстие черной трубы, забил куском шерсти, приладил кремень. Огляделся по сторонам и указал взглядом на верхний край черной скалы. Василько поднял голову — на камне сидели, не ближе чем в двухстах шагах, два старых ворона.
— Попадешь ли? — усомнился Василько.
— Не зря же мы с тобой в овраге полмешка зелья спалили. Теперь я умею. — Он расставил ножки, положил на них мушкет, прицелился.
Громом раскатился по горам выстрел. Густое белое облачко дыма вырвалось из раструба мушкета и растаяло в воздухе, вороны упали со скалы мертвые.
Мушкеты и пистоли раздали самым надежным и толковым ватажникам. Зелье, однако, оставили в мешках.
С завтрашнего дня обещано начать обучение ватажников огненному бою и драке на шпагах.
Ныне с утра у Черного камня гомон, какого давно не бывало. Семен Чурилов учит ватажников на шпагах драться. Двое проворных наседают на горожанина, лезут на него, машут клинками. Семен спокойно и ловко отражает удары обоих, потом, остановившись, показывает, как надо нападать, в какой момент наносить удар. Вокруг них сгрудились те, кому достались шпаги, — смотрят, стараются не пропустить ни одного движения. Иные, заучив два-три приема, паруются и починают стучать оружием — пробовать, как получается. Спервоначалу получается плохо, всюду слышен смех, но потом рука привыкает к легкому эфесу, глаз успевает улавливать движение противника, дело идет бойчее.
Внизу за речкой Василько приучает людей к огненному бою. Показывает, как забивать пыжи, сыпать порох на полку, ставить кремень. Потом ухают выстрелы, и ватажники бегут к осине смотреть, угадали ли? Подбегают, охают и ахают, удивляясь, — свинцовые горошины через такую даль пробивают осину насквозь.
Митька лошадей своих совсем забросил. Скоро полдень, а он не бывал на конюшне, лошади стоят не поены. Зато по стрельбе из пистоля он перещеголял самого атамана. Пули в цель кладет без промаха, надоедает атаману — клянчит порох.
— Ты только что палил, — говорит Василько и отводит протянутую Митькину ладонь. Тот прячет пистоль, из которого вьется дымок, за спину и делает удивленные глаза:
— Вот те Христос — подхожу после всех, — клянется он и снова протягивает руку…
У Ивашки своя забота — Андрейка. Играть на гуслицах приятно, только человеку этого мало. Батя вывел сына к скале, подобрал ему клынч полегче, заставляет рубить кусты. Пусть рука привыкнет к сече, наливается силой и твердостью. Обещает дать выстрелить из мушкета!
…Чеоез три дня Ивашка сказал атаману:
— Не пора ли круг созвать? Скоро Семен Чурилов уедет. При нем бы поговорить с ватагой надо.
Сокол сказал «добре», и на следующий день после полудня объявлен был круг.
На поляне народу — яблоку негде упасть.
Поглядеть на ватажников — на людей стали похожи. Приоделись в новую одежонку. У многих на головах каски с перьями, как у кафинских стражников. Пояса у всех, и на каждом висит сабля или шпага. Ожили, отдохнули — шумят. Воинство!
Атаман вышел на середину тихо, неожиданно. За атаманом встали Иван и Семен Чурилов, рядом трое котловых: Кирилл с Днепра, Грицько-черкасин и Федька Козонок.
— Открываю круг, други мои! — громко сказал атаман. — Давно мы с вами совета не держали, а потолковать больно надо. — Василько помолчал немного и уже тише и спокойнее заговорил: