Атаман подошел к старику, посадил его на скамью.
— Куда, отец, путь держишь? Какая беда занесла вас в этот страшный край?
— Скажи, как тебя зовут? — тихо произнес старик.
— Васильком родители нарекли.
— Васильком, говоришь. А тот, что привел нас сюда, баял — Соколом.
— Сокол — это прозвище мое.
— Слава богу! Уж сколько дней мы ищем тебя. Люди говорят, в горы Сокол прилетел. Говорят, людей подневольных выручает, из цепей кует мечи, чтобы иродов сей земли наказать. И захотелось мне найти тебя.
— Неужели, дед, о нас добрая слава идет?
— В этой злой земле добрые дела люди творят редко. Здесь все больше в цепи куют. А ты свободу несешь человеку. Оттого и слава про тебя, как ветер, разлетелась.
— Где вы были, откуда пришли? — еще раз спросил Сокол.
— Мне трудно говорить. Андрейка, расскажи.
Черноглазый мальчуган стал рассказывать о том, как он встретил деда Славко, как пробирались они в Сурож к купцу н иките Чурилову.
Вокруг Сокола собрались постепенно все ватажники. С интересом слушали они рассказ Андрейки. Подошел вместе со всеми и Ивашка Булаев. Он неотрывно смотрел на мальчика, несколько раз порывался сказать что-то, но, видно, не решался И только когда поводырь кончил рассказ, Ивашка спросил:
— Родился ты где? — Голос его дрогнул, выдавая глубокое волнение.
— Под Москвой. Малый Сурожек деревня наша зовется.
И вдруг Ивашка рванулся к мальчику, схватил его своими большими руками, прижал к груди:
— Андрейка! Сын!
Глава пятая
ДВА ВСАДНИКА ВЫЕХАЛИ В КАФУ
ПЕРВЫЙ ПОЕХАЛ КРУГОМ…
Грозно шумит море. Волны, одна выше другой, с рокотом несутся к берегу и разбиваются о прибрежные камни, сотрясая землю. Мрачен горизонт, клубятся над ним черные облака. Тонко и протяжно звенят расставленные на сушку рыбацкие сети, ветер обрушивается на огромную скалу и со свистом взмывает вверх, к окнам консульской башни.
В верхней комнате башни трое: консул, Гондольфо и Якобо. Якобо сидит у окна и смотрит на море. Юноша слушает штормовое пение ветра и не обращает никакого внимания на разговоры отца и Гондольфо. Гондольфо, низко склонив голову, пишет.
Христофоро ди Негро ходит по комнате и диктует письмо консулу Кафы Антониото ди Кабела.
— О суде, виселицах и позорных столбах написал? — спросил он Гондольфо.
— Написал, — угрюмо ответил тот.
— А о том, как они встретили мой приказ, написал?
— Как же я мог не написать, если вы диктовали!
— Ну хорошо. Далее будет так: «И еще прошу вас, светлейший и вельможный господин, достойные господа провизоры и масарии и почтенные господа старейшины, прислать мне копии тех грамот, которые выданы общиной тем ди Гуаско, дабы мы могли уразуметь, чем руководствоваться нам. Кроме того, просим вас при рассмотрении…»
— Господин консул, после слов «просим вас» надо бы поставить «если вам будет угодно», — посоветовал Гондольфо.
— Да, ты прав. Поставь и продолжай… «при рассмотрении прав тех ди Гуаско не пренебрегать достоинством и выгодами светлейшего совета святого Георгия, а также и нашим достоинством». Последние два слова подчеркни.
— Хорошо, господин консул.
— Пиши дальше: «Я уверен, что вы поступите именно так, дабы устав был соблюден и правосудие заняло подобающее место, чтобы братья ди Гуаско, считающие из-за чрезмерного богатства своего, что над ними нет нигде власти, что они одни владыки, поняли бы, что над ними есть вышепоставленные лица, что господами над ними являются консулы»[44]. Точка. А теперь оставь место для подписи и напиши постскриптум.
— Написал. Что дальше?
— Далее вот что: «Еще хочу сообщить вам неофициально о Теодоро ди Гуаско. В Суроже проживает известный вам русский купец Чурилов. Единственная дочь того гражданина города почитается первой красавицей Солдайи. Доношу светлейшему и вельможному, что Теодоро решил взять ту русскую в жены. Не хочу сказать ничего плохого о купце и его дочери, наоборот, я знаю его как самого благородного жителя города, а дочь его действительно красива и умна необычайно, однако вы, я думаю, поняли, что они другой веры и тот Теодоро хочет совершить невиданное кощунство — уйти из лона католической церкви и принять веру православную. Мы все как истинные католики не должны допустить этого, а того Теодоро жестоко наказать. Более ничего. Готов к выполнению ваших приказов. Будьте здоровы во Христе.
44
Здесь и в ряде случаев в дальнейшем даны подлинные выдержки из писем консула Солдайи Христофоро ди Негро.