Колесов внимал с восторгом, с белой завистью: ай да молодец Гриша – надо было всего лишь знать физику 10-го класса и уметь инженерно мыслить. А главное, загореться идеей.
Уже обозначился в целом ритм работы и службы в армии: большая занятость – по времени и большое безделье – по занятости. И только изредка, в авральном порядке – напряженная работа.
«И так все предстоящие двадцать пять лет», думал он, пока еще без отчаяния.
Много рабочего времени занимали спорт и политико-воспитательная работа – политзанятия, командирская учеба, художественная самодеятельность. Политзанятия ежегодно начинаются с освобождения крестьян в 1861 году и далее как успеется. Важное политическое мероприятие – праздники, готовятся к ним в рабочее время. Веселый и энергичный заводила – москвич Курлыков – пел, плясал чечетку, яблочко. Колесов пел с ним дуэтом, выступал сам с парой песен.
Командирская учеба – воинские уставы, техника, опять политика и т. п. Армейский анекдот: «Какое у вас образование? Пять лет академии минус двадцать пять лет командирской учебы».
Перечислено немало разных дел, но все-таки основное время уходило на важное и приятное – дружеские разговоры обо всем, на болтовню – так называемый треп. Или, по настроению, просто на молчание, ожидание конца рабочего дня. «А что? Нормально – армия для того и создана, чтобы сидеть и всматриваться вдаль – как там противник, не посягает ли».
Тематика трепа весьма устойчивая – пьянка и бабы. Впрочем, атомные офицеры, армейские интеллигенты, отдавали дань международному и внутреннему положению.
— Ребята, — рассказывал Романов, — побывал я на авиационной базе отдыха, там летчики гуляют и пьют по черному. Беспробудно.
Конечно, летчики имели право брать от жизни много и быстро. Примерно через каждые полгода по Полтаве проходила траурная колонна с останками летчиков (кладбище на другой стороне города). По рассказам авиаторов частой причиной аварий был слишком длинный нос бомбардировщика ТУ-16. Этот нос отваливался от удара при неаккуратной посадке. Один раз приезжал сам Туполев – укреплять нос.
На базе ТУ-16 впоследствии сделали пассажирский самолет ТУ-104. Колесов бравировал своей осведомленностью: летаю, мол, на нем без всякого удовольствия.
— Я однажды чуть не взорвал всю Полтаву, — так он рассказывает истинную быль о коротком замыкании на бомбе.
В большом зале он делал свою обычную работу – проверку радиодатчика, установленного на бомбе. Нос бомбы – поворотная четверть сферы – был открыт. Толовый шар бомбы находится за носовой частью, то есть прямо перед ним. Он подвез аккумулятор и стал подключать к радиодатчику кабели. Один кабель упал на аккумулятор, его разъем попал прямо на плюсовую клемму. В этом месте возникла мощная искровая дуга. В долю секунды он ударил ногой по кабелю и прекратил разряд.
До сих пор он считает несовершенной, мягко говоря, электрическую схему контроля. Авторы — нестерпимые гении Харитон и другие – немножко недоработали. Короткое замыкание в цепи произошло через корпус бомбы, никаких предохранительных, защитных элементов в схеме нет.
Конечно, насчет всей Полтавы можно еще подумать – дело в том, что центральная часть (ядерный заряд) в бомбе не стояла, это не допускается при проверках. Но если бы взорвался только шар с полтонной тола, то и это было бы интересно. На терактах от взрывчатки в 200 грамм погибают десятки людей. Его бомба уничтожила бы полностью здание, а также и соседние здания, начиненные заряженными бомбами… Да уж, атомную базу предусмотрительно разместили в десятке километров от города.
Маршал авиации Судец, командующий дальней авиацией страны, приехал в часть очень удачно – на следующий же день (визит-эффект). Маленький, черненький, злобный, похожий на Гиммлера, он стоял перед шеренгой офицеров на месте происшествия. Слов было мало, врезалось только:
— В войну за такие вещи ставили к стенке.
Вечером он шел один по военному городку и переживал. «Происшедшее – случайность, не виноват я. За это лишать меня жизни?…» И в то же время было ясно, что в войну маршал сделал бы именно так. Таков порядок – наказать в острастку другим, если не виновного, то хотя бы причастного. Могильный ветерок, ужас неизбежности – мелькнуло и прошло. Осталось только гордиться быстрой реакцией – ударом ноги по аккумулятору.
Его вообще никак не наказали. Гауптвахта – слишком мягко. Депремировать – в армии нет премий. Начальству выгоднее было замолчать само событие – маршал знает, указаний не дал…