– Варь, на выход, – выдернул меня Гоша из воспоминаний. Признаться, я делала так довольно часто: уходила в себя без предупреждения и возвращаться, вроде как, не планировала.
Я тряхнула головой и открыла дверь, закрывшись ладонью от палящего солнца. Так себе укрытие.
– Черт, как в аду, – проворчал Гоша, вытирая лоб рукой.
Мы дошли до подъезда и позвонили в первую квартиру, обозначенную на табличке над дверью.
– Следственный комитет, – рыкнул Гоша грозно, а потом добавил: – В семнадцатую.
– Я чуть не обделался, – ответил мужской голос одновременно недовольно и с облегчением. Домофон запищал, а Гоша довольно ухмыльнулся и открыл дверь, пропуская меня вперед.
– Хочешь сделать человеку приятно, – заговорил, войдя в прохладный подъезд, – сначала сделай плохо, а потом – как было.
– Есть куча других способов, – ответила игриво, а он хохотнул:
– Потом расскажешь.
Мы поднялись на второй этаж и замерли возле обгоревшей двери.
– Мне кажется, или… – сказала шепотом, а Гоша приложил палец к губам и достал пистолет из кобуры.
Я притормозила, освобождаясь ему путь, и на всякий случай встала чуть сбоку. Печать на двери была нахально сорвана, а в квартире явно кто-то ходил. Гоша осторожно толкнул дверь и прошел в квартиру, держа вытянутые руки прямо перед собой, а я замерла, не зная, что предпринять: за три месяца, что он таскал меня за собой, оружие в его руках я увидела впервые.
Квартира выгорела основательно, что-то хрустнуло под его ногами, а в следующую секунду раздался выстрел. Я закрыла уши и слегка присела от неожиданности, следом еще выстрел, но на этот раз стрелял Гоша: звук был еще громче. Потом какая-то возня, дверь распахнулась и на площадку вылетел мужчина, а я вытянула вперед ногу, подставив ему подножку. Он глупо взвизгнул и растянутся на полу, едва успев выставить руки, в одной из которых все еще зажимал оружие. Что делать дальше я не знала, он начал торопливо подниматься, но тут подоспел Гоша: резко плюхнулся ему на спину и заломил сначала руку с пистолетом, а когда тот заорал, еще и вторую.
– Допрыгался, урод, – прошипел злобно. Мужчина еще раз попробовал вырваться, но не тут-то было: Гоша вложил всю злость за испачканную одежду в свои руки. – Не рыпайся. Черт, наручники забыл… Варька, звони нашим, пусть пришлют наряд.
– У меня есть, – ответила, скромно потупив взгляд, и вытащила наручники из сумки. Единственное, что мне выдали при оформлении, не считая канцелярского набора и пары блокнотов.
Мужчина повернул голову на мой голос, пытаясь посмотреть, но Гоша задрал его руки, а тот заорал, но не проронил ни слова. Я одела на него наручники, а Гоша слегка расслабился и достал одной рукой телефон, продолжая сидеть на нем верхом.
– Старший следователь Пахомов. Машину на улицу Первомайская, дом семь, второй подъезд, второй этаж. И побыстрее, пожалуйста, пока я на коне.
Я фыркнула, Гоша послушал ответ и повесил трубку, а задержанный прошипел сквозь зубы:
– Сука…
Машина и пара полицейских в форменной одежде прибыли в рекордные сроки: прошло каких-то сорок минут, в ходе которых мы лениво переговаривались, а мужчина притворялся мертвым.
– Явились, – скривился Гоша, поднимаясь, – я всю жопу уже отсидел.
Поднялся, поздоровался с мужчинами за руку и рывком поднял незадачливого с пола, который оказался молодым парнем, лет двадцати пяти, не больше. Я удивленно вскинула бровь, а он удивился еще сильнее, окинув меня взглядом, а потом досадливо прикрыл глаза и нахмурился, как будто его постигло озарение, но явно не обрадовало.
– А эта гражданочка? – кивнул на меня один из полицейских.
– Эта гражданочка, – передразнил его Гоша, – помощник следователя.
– Мне б такую помощницу, – хохотнул второй, устроившись взглядом в вырезе моей майки, с явным намерением там поселиться.
– Немного уважения лишним не будет, – сказала тихо, но жестко. Он очнулся и отвел взгляд, буркнув:
– Прошу прощения.
Подхватил задержанного под локоть и потащил вниз.