В сенях слышится стук. Евгеньевич выключает телевизор.
Хозяин и гость сидят распаренные, пьют чай.
– Построю домик, сад разведу, огород распашу, – мечтает Быстров. – А то и женюсь. Нет, моя Светлана женщина хорошая, но, боюсь, назад пути нет. Точно, женюсь.
– Дело хорошее, – соглашается Евгеньевич.
Гость укладывается спать, а Евгеньевич, почесав шею под бородой, достает из шкатулки допотопный мобильный телефон размером с лапоть, подключает его к сети и ждет, когда появится индикатор, указывающий, что можно звонить. Задумчиво смотрит при этом на Быстрова, не испытывая к нему ни вражды, ни ненависти. Ничего, впрочем, не испытывая.
И снится Быстрову предутренний сон: дебелая деревенская красавица идет от речки с ведрами, держа коромысло на крутых плечах. А он лежит на сеновале, смотрит. Красавица ставит ведра, лезет к нему на сеновал. Он притворяется спящим. Следит сквозь ресницы. Красавица умиленно смотрит на него. Протягивает руку, чтобы погладить. Но вместо этого грубо треплет за щеку.
Быстров вскакивает. Перед ним Валера Свистунов с пистолетом, другие люди.
– Предал, дед? – спрашивает Быстров Евгеньевича.
Тот пересчитывает в двух ящиках бутылки с водкой (его гонорар) и хладнокровно отвечает:
– Предают своих, а ты мне чужой.
Доставить человека из края в край страны, когда надо, плевое дело.
Пробышев где-то в мрачном подземелье говорит заупрямившемуся Быстрову.
– Ну? Что будем делать? Я бы тебя прямо сейчас задавил, да не велят. Требуют, чтобы все было по плану. Так вот: ты можешь опять сбежать. Но мы твою жену искалечим, дочь изнасилуем, брата изуродуем.
– Так вы уже. Сам же сказал.
– А мы по второму разу пройдемся. Тебе приятно будет, если они тебя начнут проклинать?
– Я хочу подать в суд! – топорщится Быстров.
– Зачем, дурашка?
– Чтобы иметь возможность защищаться!
– Да? Ну не знаю, не знаю…
Пробышев отходит, звонит кому-то. Возвращается.
– Ну что ж, подавай. Даже лучше – пусть народ убедится, что все законно, по суду, по справедливости!
Быстров дома. Они сидят с женой, обнявшись, на диване.
– Не верю я им, – говорит Светлана. – Не надо никакого суда.
– Надо, Света! Я теперь не хочу быть мишенью! Я докажу свои права! – сверкает глазами Быстров, в котором появилось что-то совсем новое.
– Ничего ты не докажешь…
Светлана о чем-то думает, а потом спрашивает:
– Ты знаешь, кто тебя будет убивать?
– Да. Валера Свистунов. Он неплохой парень, но – работа такая.
– А почему бы тебе его не убить? Им ведь неважно кого, лишь бы другие боялись.
– У него ранг не тот. А мне воспитание не позволяет. Ты представляешь, чтобы я в кого-то выстрелил?
– Но ведь речь о твоей жизни, Вадик!
– Он тоже жить хочет. И потом: убью я его, другого назначат.
– А ты и другого! До тех пор, пока у них охота не пропадет.
– Никогда у них охота не пропадет!
– Нельзя же сидеть и ничего не делать!
– А я и не собираюсь сидеть. Я судиться буду!
Светлана понимает, что с мужем говорить бесполезно.
Она решает действовать самостоятельно.
Довольно быстро она находит в газетах соответствующее объявление и вот уже заходит в здание, где на двери вывеска: «Агентство особых услуг».
У турникета, как водится, охранник.
– Извините… Агентство заказных убийств здесь? – спрашивает Светлана.
– Здесь, только мы об этом вслух не говорим. Проходите.
Светлана попадает в холл, откуда ведут три двери. На одной: «Сектор госзаказов». На другой: «Для организаций и юридических лиц». На третьей: «Индивидуальные заказы».
Светлана идет в третью дверь.
Длинный коридор, вдоль стен сидят заказчики. На дверях таблички: «Компромат», «Преследования по службе», «Порча имущества», «Изнасилования» и наконец – «Физическое уничтожение».
Еще туг двери – «Бухгалтерия», «Касса», «Профком», «Производственно-технический отдел».
Светлана, остановившись перед дверью с табличкой «Физическое уничтожение», складывает руки на груди и обращается к очереди:
– Пожалуйста… Мне срочно. Мой муж Быстров, может, слышали?
– Всем срочно! – отвечает хмурый мужчина.
– Не пускайте ее! – кричит старуха из конца очереди. – Не советское время, нечего без очереди лезть! Везде блатные, просто ужас!
Светлана сидит и ждет.
Идет время.
И вот она в кабинете. И уже объяснила приемщице Лиле, равнодушной и красивой барышне, в чем дело.
– Понимаете, это очень важно, очень… Ведь это несправедливо, это…
– Вы прейскурант видели? – спрашивает Лиля.
– Да, ознакомилась. Я готова.