Ведущая. Ага. (Ведущая приводит в порядок свои заметки, что-то вычеркивает, что-то внимательно изучает. С некоторым трудом и в спешке читает их.) Ваш герой испытывает также внутреннее перерождение. На заднем плане: отдаленные регионы Польши в период перемен и буйного капитализма, наше скромное «здесь и сейчас», наше скромное «там и уж точно не раньше 2045 года», наше скромное «на Западе уже, а здесь нет», наше скромное «как я ненавижу этих двух правящих колобков», наше скромное «а я прыг в свою подстельку в свинки, и храпачка». Почему вы решили стать актером? Что у вас есть?
Актер. У меня есть одна машина обычная, чтобы ездить на машине, а вторая — внедорожник, чтобы ездить вне дорог, еще у меня есть квартира и жена, с которой нас обоих объединила большая любовь ко мне, есть дочка, с которой я хочу проводить как можно больше времени, но, к сожалению, я иногда выпиваю, и тогда нюхаю кокс, и тогда становлюсь сонным и раздражительным, и тогда еще больше нюхаю, без кокса просто ни шагу, пока со мной становится вообще невозможно разговаривать, так что я вдуваю перед съемкой, после съемки, перед репетицией, спектаклем, после спектакля, даже перед этим интервью я себе дорожку выложил, как отсюда туда, чтобы внутри меня появилось то спасительное ощущение, что я сам могу быть собой и вещи происходят потому, что происходят. Ничего я не чувствую, с женой я не сплю, и дочка мне по барабану, обе машины я продал, квартиру тоже, но зато выбрался из этого болота, и сейчас только пью водяру, чтобы немного успокоиться, а вечером прыг в свою подстельку в свинки, и храпачка. Я — жуткий соня!
Ведущая. Когда вы были ребенком, вы были небольшого роста, но с возрастом, по мере того, как вы взрослели, это менялось. И последний вопрос. Как выглядит ваш обычный, нормальный день?
Актер. Это была очень сложная роль, очень сложная роль, мы много снимали в самой Польше, спали в польских гостиницах, иногда даже без шампуньки, мыльца и отдельного полотенца для ног, поэтому сейчас мне нужны спокойная, глухая тишина, отдых, медитация, новый внедорожник, я по-любому поеду в Перу покататься на мотовездеходе по колыбели нашей цивилизации. Потом еще неделю на водке, неделю на коксе, пару дней на детоксе, психотерапия, три дня на семинаре у Хеллингера, еще я собираюсь наконец прочитать все названия и фамилию автора книг того самого Укельбета, а потом прыг в свою подстельку в свинки, и хра — понятно что. Я — жуткий соня! Я очень люблю хорошее вино, люблю его пить, люблю им мочиться, вечерочком сесть себе, поставить сборник мягкого джаза, данного в нагрузку к бульону Кнорр…
Ведущая. Не знаю такого…
Актер. Это очень известный бульон. Вино, вино — это молитва, вы даже не представляете себе, насколько кропотливым, сложным, искусным, почти мантрическим процессом является его приготовление. Каждая такая отдельно взятая бутылка в моем погребке — это целая живописная история и симфония сложных процессов, процедур, рецептов, напряженного человеческого труда, терпения, знания правил и времени, времени, времени… Вы только представьте себе, если у вас на это хватит фантазии.
Оба встают со своих мест и занимают позиции, традиционные для телеведущих прогноза погоды.
Актер. Китай. Маленький Фен-Шуй работает на конвейере, где производят виноград, его рабочий номер на огромной фабрике европейских фруктов: 1760182, что в результате дает нумерологическую семерку и обозначает… В мякоть он вставляет косточки и заворачивает их в кожицу 32 часа в сутки с угрозой для жизни, на которую у него и так нет ни перерыва, ни малейшего шанса. Он не халявит — на его место 15 миллионов желающих, таких же, как он, четырехлетних. Он спешит и полностью отдает себя работе — не дай Бог бригадир заметит, что он утомился, ведь тогда он может перевести его на менее интересную работу: шарокатать шарики для ежевики или крепить чернику к веточкам. Вечером он возвращается в свою хибарку из хвороста, ест китайский супчик с корейским вкусом и зарывается в ворох уцененных китайских лифчиков и труселей, хррр, хррр.
Ведущая. В это же время старая индианка по имени Дели мечется в воняющих сандаловыми палочками цветастых тряпках, которые она почти даром понапокупала себе в «India-shop». Сегодня на завтрак у нее только щепотка карри. Она торопливо закрывает палочкой свою хижину из автопокрышек и спешит перебирать песчинки, самые круглые и симметричные пойдут на стекло для бутылок.