– Какой Карпов? – перебила я рассказчика.
Оранжевоглазый снисходительно усмехнулся и пояснил:
– Был такой известный шахматист в ту эпоху, асс, знаменитость.
– А, понятно. Давай дальше про Виктора, я его прямо вижу, и это министерство с длинными коридорами в ковровых дорожках, с портретами Ленина в кабинетах и этого, с бровями. Брежнева. И с красными треугольниками вымпелов на стенах…
– Ну да, – продолжал тот. – Говорит это шеф как бы невзначай. Но так, что Виктор это как бы случайно слышит. Уши и кожа на ухоженной и розовой, как у поросенка, дорожке пробора аж алеют, альбиносово-светлые ресницы сладко помаргивают – доволен, лестно… Но однажды – взглянув на него из-за стола, Светка заметила это – Виктор вскинул лицо, ехидно и неприятно ухмыльнулся при очередном «Карпове» в свой адрес. «Не проведешь», говорил его умнющий взгляд, «это нарочно для меня»… «Сие неспроста…» И в самом деле, Виктор исчезал в самые трудные поездки по месторождениям, на самые сложные задания каждый раз – это отметила даже Светка – после того, как шеф бывал особенно ласков с ним и нахваливал его.
– Тоже мне, незаменимый! – ворчала тогда Зинаида, ведь ей сразу же прибавлялось работы в отделе. – Посмотрели бы, как он незаменим у себя дома! Ботинки, небось, не почистит сам. Все мать за него делает. Жа-а-них! – издевательски тянула она на деревенский лад. – Попробуй, ожени такого! Все на матери едет, на старой интеллигентной женщине, одинокой… Эх, плохо нам, одиноким… – вздыхала уж заодно об участи обеих. – Ему бы надо помогать ей, а не ей ему. Он ведь это здесь «Карпов», а там – тюфяк, пустое место…
– А ты откуда знаешь? – спросила Раиса, Юлькина наперсница из секретариата.
– Знаю, – отрезала Зинаида. – Я с его матерью на концертах встречаюсь.
Раиса часто и подолгу торчала у них в отделе; «часы большого трепа» или «дохлый штиль», так определял это шеф у себя в кабинете. В часы большого трепа Света полностью углублялась в работу – просто, чтоб не обалдеть от скуки и не дать затянуть себя в бабские разговоры: готовила на малом «аппаратце» данные для Виктора, делала всю разноску – за себя и за других, помогала Юльке в секретариате. Собственно, за эту безотказную работящность все Светку и полюбили. Но она-то все это делала лишь из внутреннего упрямства, со зла на пустяковую болтовню почти всех женщин на почти всех этажах министерства, и еще потому, что природный темперамент не давал ей покоя, требовал действий. Не хотелось ей болтать еще и оттого, что она слишком была погружена в мысли о Викторе и в борьбу с тайфуном эмоций, вызванных им. Скрывать чувства она умела хорошо.
А что ждет ее в отделе сегодня?
Два квартала, три трамвайные остановки уже миновала. Опоздать, пожалуй, все же придется, но не на много. Ладно, можно перевести дух… Светка на минуту задержалась возле газетного киоска, купила «Известия», «Комсомолку», пошла дальше. Видела бы ее сейчас мама, сельская учительница, там, в Айнуре! Пожалуй, не узнала бы дочку в этой уверенной, стильной московской девице, в модных сапожках, с косметикой на веках, и – главное – со смелостью, радостью в душе. Еще бы! Четыре институтских года за плечами, в отделе ее ценят! А сейчас она увидит Виктора! И – вот что главное-то! Да! – Виктор будет ей рад! Да, рад, что бы там ни твердила эта противная Зинаида.
Света прибавила шагу. Надо спешить! Вдруг сзади кто-то стал насвистывать, кто-то шел следом… Оглянулась – двое парней, пересмеиваясь, идут почти вплотную за Светкой, нарочно, балуясь, чуть не наступая ей на пятки. Света – быстрее, и они быстрее, она – тише, и они потише… «Ну вы! Осторожнее там!» – так осадила бы их Юлька». И Света чуть было не крикнула по-юлькиному. Но сама лишь улыбнулась, досадливо дернула плечиком. Мельком заметила: парнишки-то совсем зеленые, ну их! Из соседнего профтехучилища, наверно…
– Девушка, а опаздывать на работу, не того… Ай-яй-яй, слышь, девушка!.. Не хорошо-о…
Голос шутника звучал неуверенно.
«Цыц, сорняк», – чуть не срезала его по-юлькиному Света, но вместо этого сказала мягко:
– А сами-то?
– А нам можно! – оба обрадовано и дружно заржали.
– Какие остроумные, – ответила она. – Психи.
И припустилась бегом. Времени оставалось в обрез. Вот и министерство наконец-то… Четверть десятого, не успела, все-таки… Теперь лишь бы проскочить мимо поста общественного контроля…
У самого подъезда опять раздалось за спиной: