— Ну, как директор фирмы, которая больше не существует, я должна поставщикам кучу денег, предположительно пятнадцать тысяч, если не больше, кроме этого…
— Можешь на этот счет не беспокоиться, я разобрался с ними.
— Спасибо. Я очень тебе признательна. Но только теперь это означает, что я должна эти деньги тебе. А кроме этого, еще десять тысяч дополнительно.
— Ничего подобного. А про десять тысяч можешь больше не думать.
— Значит, тебе удалось их вернуть? — с надеждой спросила Элеонора.
— Нет, я даже не пытался. Ты же помнишь, я обещал миссис Бенсон, что не буду привлекать ее мужа к ответственности в обмен на некоторую информацию. Поэтому им и бежать-то необязательно. Я также пообещал, что если Бенсон исправится и начнет честную жизнь, то они могут оставить эти деньги себе. Думаю, его жена позаботится о том, чтобы Бенсон пошел ровной дорогой. Ей ведь не хочется увидеть его за решеткой. Кроме того, я обещал до рождения ребенка оплачивать лечение миссис Бенсон.
— Очень щедро с твоей стороны, — медленно произнесла Элеонора. — Хотя я не понимаю, зачем это тебе было нужно.
— Ну, если я могу себе это позволить, так почему бы нет? Я отлично понимаю, что мне повезло в жизни. Намного больше, чем другим. Судьба была ко мне очень добра.
Но даже если бы он и не был богат, Элеонора знала, что он никогда не пошел бы на преступление, чтобы добыть денег, и не стал бы обманывать и обирать женщин, как делал это Дэвид. У Роберта были четкие принципы и врожденная честность, а у Дэвида не было ни того, ни другого.
Элеонору поразила внезапная мысль.
— Послушай, я хочу кое о чем тебя спросить… Вчера, когда ты рассказывал мне про Дэвида, ты упомянул, что начал копать под него давно. Как давно?
— Две или три недели назад.
— То есть еще до того, как ты пришел к нам. Так если ты знал о прошлом Дэвида, зачем обратился в нашу фирму? Зачем ты поручил нам выполнение этого заказа?
— Заказ был только предлогом. Я хотел познакомиться с тобой, узнать, что ты за человек и как обстоят дела между тобой и Бенсоном. И то, что вы непременно должны жить в особняке, я тоже придумал, потому что хотел заманить тебя сюда. — (Элеонора смотрела на него, открыв рот и ничего не понимая.) — Тогда я не хотел рассказывать тебе всю правду. Я хотел посмотреть, что ты сама вспомнишь, приехав в особняк и еще ничего не зная.
— Я ничего не понимаю, — ошарашено пробормотала Элеонора.
— Это очень длинная и запутанная история. — Роберт посмотрел на часы. — Предлагаю пообедать, а потом я расскажу тебе все до конца. — Он помог ей подняться и привычным жестом взял ее за руку. — Миссис Томпкинс сказала, что ты не завтракала, так что ты, наверное, очень голодна.
Элеонора была до крайности озадачена. Пообедали они молча, затем поднялись в библиотеку, где, усадив Элеонору в кресло, Роберт начал рассказ:
— С самого начала ты почувствовала себя в Грейледиз как дома, правда?
— Да. И я решила, что это, на самом деле, связано с журнальной статьей о твоем доме, которая, возможно, произвела на меня большое впечатление.
— И в то же время ты не могла вспомнить старую кухню и трапезную, хотя статья была посвящена именно им.
— Да, и это очень странно.
— Ничего странного в этом нет. Наоборот, это только подтверждает, что ты помнила Грейледиз не по фотографиям и не по журнальной статье. Ты знала, что в моей комнате дверь в ванную должна быть слева от кровати. Она, на самом деле, была там раньше. И ты знала об этом, потому что спала в той комнате, еще когда она была в старом виде.
— Не понимаю, откуда у тебя могут быть такие сведения.
— Из дневников Джоша. Помимо того, что он занимался живописью, у него был еще и потрясающий дар слова. Джош всю свою жизнь вел дневник, пока мог держать ручку в руках. И пару месяцев назад, разбираясь в кое-каких его бумагах, я наткнулся на дневники дедушки. В них рассказывалось о захватывающей истории любви одной пары. Истории, которая так неожиданно оборвалась. Этот рассказ очень увлек меня. Я решил узнать, что стало с героями этой истории, и стал собирать информацию. Так вот, когда Джошу было двадцать, он познакомился с семнадцатилетней девушкой Дженни Линтон и влюбился в нее без памяти. Им так и не суждено было пожениться, они почти всю жизнь прожили в разлуке, но она все время оставалась его единственной возлюбленной.
Элеонора посмотрела на портрет над камином.
— А она любила его?
— Да, любила. Но они были очень молоды, и обстоятельства сложились так, что им пришлось расстаться. Оба вступили в брак и жили с нелюбимыми людьми. В течение долгого времени они даже не общались. Но через несколько лет судьба снова свела их вместе. Дедушка был уже вдовцом, а Дженни все еще была замужем за американским предпринимателем Элмером Шерингом. Шеринг оказался жестким, мелочным человеком, с очень строгими принципами, и Дженни пришлось с ним много натерпеться. Но дед писал, что, несмотря на все трудности, она по-прежнему оставалась все той же Дженни, всегда доброжелательной, смелой, полной жизнелюбия.