Миловидная немолодая женщина в закрытом тёмном платье, украшенным золотистой вышивкой, просеивала муку из одной кучки в другую. Наверное, ей скучно было стоять одной у прилавка, а покупателей не наблюдалось, поэтому мы разговорились.
– Зачем её трясти? – спросила я, кивая на муку.
– Как же иначе? – удивилась женщина. – Чтобы люди видели, что покупают. Мука чистая, пышная, без комков, – она отложила сито в сторону и опёрлась о прилавок. – Вы в гости приехали? Смотрю, неместная.
– В гости, – подтвердила я. – Мы с братом приехали, к другу, ненадолго.
– Почему ненадолго? Погода хорошая, всё поспело, отдыхайте, воздухом дышите! У нас мужа друг с семьёй каждый год приезжает, только для того, чтобы нашим горным воздухом подышать, здоровья набраться.
– Спасибо, – улыбнулась я.
– У кого живёте?
Я не успела ответить: Лана, с полной корзиной и тремя пакетами в другой руке, спешила ко мне.
– Вика! Что ты встала? Пошли! – сердито закричала она.
– У Барота и Гульнары, – повернулась я к приветливой продавщице.
Она вдруг бросила быстрый взгляд на Лану, на меня, схватила сито и принялась трясти им с такой силой, что мука взметнулась вверх белым пыльным облаком. Чего это с ней случилось? Кажется, я не сказала ничего обидного.
Лана подошла ко мне и плечом подтолкнула вперёд:
– Пойдём, что ты здесь стоишь, муки не видела? Мы спешим, нам ещё домой надо успеть.
Вежливая Лана даже не взглянула в сторону продавщицы, как будто её и не было. Ни здравствуйте, ни муку похвалить, ни прогнозом погоды поинтересоваться! Почему мы вдруг срочно заспешили домой, и Лана с каменным лицом подталкивает меня вперед, подальше от прилавка?
Возле дороги, на широком гладком бревне сидела Роксана и играла в телефоне. Увидела нас, приветливо взмахнула рукой, убрала телефон в карман широкого длинного платья.
– Я вас жду, – объяснила она и повернулась к Лане, – давай помогу.
Один пакет взяла Роксана, второй молча взяла я. Ух ты, какой тяжёлый, как она всё тащила? На вид такая хрупкая, маленького роста, тоненькая, как тростинка, девушка. Не то что Роксана: высокая, сбитая, пышущая здоровьем, прямо живая реклама здорового образа жизни.
Моя мама бы обязательно заметила, что с такими бёдрами рожать детей одно удовольствие, мама всегда профессионально и с удовольствием отмечала женское здоровье именно в этой сфере. Бледной худышке Лёлику она не раз говорила, что её надо отправить на год в деревню, поработать на свежем воздухе и поесть экологически чистых продуктов. Иначе, с недостатком веса, беременность она не выносит. Лёлик смеялась, что никого вынашивать не собирается, ни с весом ни без, ей и так очень хорошо живётся.
Роксана взглянула на меня, на Лану:
– Что случилось? Лана, ты лимонов наелась?
– Всё нормально, – буркнула Лана.
– Всё ненормально, – заметила я Роксане. – Стою, мило беседую с женщиной, которая муку продаёт, а тут подходит Лана и чуть ли не за руку меня уводит! Даже до свидания не сказала!
– Не надо ей твоё до свидания, и вообще нечего с ней разговаривать! – вспылила Лана.
– А! Вы Чулпан встретили, – догадалась Роксана. – Ну и расскажи Вике, было бы чего скрывать, всё село в курсе.
Лана отрицательно покачала головой:
– Зачем Вике знать? Она приехала и уехала, пусть отдыхает и голову себе не заморачивает.
– Девочки… Это ничего, что я рядом? Не помешаю? – вкрадчиво спросила я.
Голову она мою пожалела! Да я уже извелась вся, как только поняла, что здесь какая-то тайна и мне не хотят её рассказывать.
– Извини, Вика. Лана, не хочешь ты, я сама расскажу, мне можно, я тоже член семьи.
Оказалось, что Лана и Роксана то ли троюродные, то ли семиюродные сёстры. Я не поняла всю степень родства и чей дедушка приводился двоюродным братом чьей бабушке, но девушки уверенно считали себя родственниками, раз в каком-то из разветвлений генеалогического дерева присутствовала общая кровь. Ок, не буду спорить, хотя по мне такая родня была, как говорит моя мама, нашему забору двоюродный плетень.
– Чулпан сестра Зульфии, а Зульфия жена Хабира, – начала объяснять Роксана. – Хабир внук Мирзо.
Я кивала и слушала, не стараясь запомнить непривычные имена. Когда Роксана, наконец, перебрала всех родственников, своих и семейства Мугу, мне стало интересно.
Много лет назад Мирзо Мугу, отец Хабира, (я переспросила Роксану и убедилась, что Мугу – не имя, а фамилия) обвинил отца Барота Маризоева, хозяина дома, где мы с Костиком живём, в воровстве. С поля Мирзо воровали кукурузу, и Мирзо почему-то был уверен, что это делает отец Барота.