Эрес, скрывая волнение, внимательно осмотрел подвижные части веялки, заглянул в поддон — все шло, как надо. Тетушка Тос-Танма тоже обошла машину со всех сторон, даже взяла с выкидного грохота горсть натрушенной половы, провеяла в руках, по-хозяйски проверяя, нет ли в ней зерен. Нет, зерен на ладонях не осталось, значит, все в порядке.
— Как новенькая, тьма-тьмущая! — Заключила она и, довольная, засмеялась, отчего ее грудь, обнаженные плечи заколыхались. Глаза тетушки Тос-Танмы куда-то исчезли, на их месте искрились лишь узкие щелки, а лицо... Широкое лицо ее сияло той радостью, которую может испытывать только человек, до бесконечности добрый к людям, глубоко уважающий их труд и умение.
— То-то удивится наш почтенный Кончук! — Она миро прищурилась: — Ему ведь все время мерещатся трудности. Теперь с зерном за два-три дня управимся, как считаешь?
Эрес ликовал. Еще бы! Ведь он пустил в ход две зерноочистительные машины, одна из которых завтра заменит десяток девичьих рук. Сейчас он испытывал к девушкам нежность. Жаль, что их нет... «Вот тебе и забыл родной язык», — вспомнил он, как уколол его старик с таволожкой во рту. Нет, он ничего не забыл за время службы на границе: ни языка, ни обычаев, ни почтения к старшим. Наоборот. Он, Эрес, многое там приобрел, многому научился — настойчивости и трудолюбию, по крайней мере. Вот и тетушка Тос-Танма им довольна. И глядит ласково, смеется.
— Конечно, управимся, — невольно волнуясь, ответил Эрес. Подошел к рубильнику, небрежно оттянул рычажок.
Веялка вздрогнула и замерла. Навес наполнился тишиной.
Тетушка Тос-Танма заглянула в глаза Эреса, по-приятельски улыбнулась ему всем своим счастливым широким лицом и предложила:
— А что, сынок, пойдем-ка в гости ко мне. Поужинаем. После таких трудов надо подзаправиться.
Эрес в знак согласия мотнул головой, вслух же скромно заметил:
— Ну, какие там труды...
По дороге домой тетушка Тос-Танма рассказывала:
— Наш колхоз мог быть и лучше. Чего нам, тьма-тьмущая, не хватает? Земля хорошая, скот есть, государство помогает... Люди как люди... Только руководи нами как следует. А вот на председателей нам не везет. Несколько сменилось.
Эрес внимательно слушал, ни о чем не спрашивал. Впрочем, он уже заметил, что тетушка Тос-Танма если разговорится, то выложит все по порядку.
— ...Кончук наш не из ретивых, — продолжала исповедоваться Тос-Танма. — Не из ретивых, но с норовом. И с каким еще, тьма-тьмущая! А дойдет до дела — ниже травы. Так и ждет указаний да приказов сверху. Ответственности боится — вот что!
Тетушка Тос-Танма шумно вздохнула:
— Входи, сынок. Входи.
Тос-Танма жила одна, и это сразу было заметно. Стол накрыт белой узорчатой скатертью. Койка, хоть и простая, железная, но убрана со всей тщательностью тувинской вековухи. Несколько ширтеков на полу.
Эрес нисколько не удивился, когда вместо стульев увидел надежно сработанные дубовые табуретки. На стенах в лаковых рамках несколько фотографий. В комнате чисто, уютно, весело. Хозяйка дома, как понял Эрес, любила порядок не только в работе.
Тетушка Тос-Танма налила воды в глиняный рукомойник и заставила своего гостя как следует умыться. Сама же только сполоснула руки и с невообразимым для ее фигуры проворством забегала из небольшой, отгороженной от комнаты дощатой перегородкой кухоньки в пристроенную к дому кладовку и обратно. Уже шумел примус, что-то шкворчало, запахло вкусным, домашним.
— Подожди, Эрес, я сейчас... — приговаривала хозяйка всякий раз, проскальзывая мимо гостя. — Я сейчас...
Тетушка Тос-Танма угощала со всей щедростью и вниманием любящей матери. На столе появилась жареная баранина, вкусный мясной бульон с мелко наструганной печенкой, чай с молоком, лепешки. У Эреса даже в горле защипало от такого изобилия. Но он дождался, когда тетушка первой сядет за стол. Так велит обычай.
Она хоть и уговаривала Эреса не дожидаться ее, но в душе была рада, что он не послушался.
— Будем есть, сынок!
Эреса не надо было подгонять. Он с удовольствием принялся работать вилкой, ложкой... Все так вкусно! После того как первый голод был утолен, тетушка Тос-Танма поинтересовалась, у кого Эрес остановился квартировать. Когда Эрес сказал, что хозяева отдали ему кровать, на которой спали их дети, тетушка с готовностью воскликнула: