— До свидания.
«Ну и демократ! — Зло подумал Эрес, выходя на улицу. — Вроде бы на дружеской ноге, а свой интерес, свой авторитет — прежде всего! Права Долаана: «Добиться чего-либо от Кончука — все равно что стукнуться головой о мшистую скалу. С виду мягко, а не пробьешь».
Эрес вернулся на ток, где тетушка Тос-Танма, кажется, и не переставала ворчать на нерадивых помощников...
Никто ни о чем его не спрашивал, он молча принялся прокручивать вручную зернопогрузчик.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
В том году колхоз «Чодураа» действительно чуть ли не первым в районе убрал урожай. Правда, с очисткой зерна так до конца и не справились: на току, прикрытый соломой и разной ветошью, остался зимовать большой ворох пшеницы.
Тарга Кончук выглядел довольным. Ведь если не считать это зимующее зерно, то все обошлось как нельзя лучше. Но что там ни говори, как ни оправдывай себя, предупреждали его еще до уборки, что может получиться оплошка, новичок Эрес Херел и эта... богатырша Тос-Танма. Он, тарга, отмахнулся, и вот, пожалуйста: трудодень снова «жидковат», как сказала все та же языкастая Тос-Танма.
Да и вообще, если начистоту... самому себе сказать... Не за «так» же он, Кончук, «выбил» из директора МТС тракторные сенокосилки, два стогометателя и два дополнительных комбайна! Таргалары-правленцы, конечно, знают, как такая механика «проворачивается». Отсыпал зерна. И порядочно. Он у стариков уже «на крючке», но они, пока не тронешь, молчат. А случись что — несдобровать ему, Кончуку.
...С наступлением зимы работ в колхозе заметно поубавилось. Разве какой-нибудь случай... А так почти все свободны за исключением доярок, скотников и чабанов.
Долгими зимними вечерами Эрес засиживался над книгами или шел с Долааной в кино. Правда, у нее времени тоже мало: поступила в седьмой класс вечерней школы. Но как только выдается свободный часок, он спешит к ней. Разговаривать с Долааной, быть с ней рядом стало для Эреса привычкой, необходимостью. Долаана Монге, скромная, работящая, всегда удивительно радушная и вместе с тем сдержанная, сама, быть может, не зная этого, отвлекала Эреса от невеселых мыслей, скрашивала его одиночество. Ничего, кроме дружбы, доверчивости, никто из них от другого не требовал, и никто в селе не мог бы сказать о них дурного слова.
Однажды Эрес просидел у Долааны допоздна, пока не потух свет. Последняя задачка по алгебре так и осталась нерешенной. Эрес, попрощавшись, ушел.
На улице мела пурга, колючий снег обжигал щеки, застилал глаза. Эрес с поднятым воротником едва угадывал путь к дому Шырбан-Коков.
Он открыл калитку, шикнул на пса и вошел в прихожую. В соседней комнате гостиной громко спорили. Эрес узнал голос Шырбан-Кока. Другой — звонкий, насмешливый — принадлежал молодому парню. «Очевидно, вернулся блудный сын Угаанза», — подумал Эрес. Стараясь не привлекать внимания, он тихонько прошел в свою комнату, разделся и лег в постель.
— Горе на мою голову! — взвизгнул тонкий до неузнаваемости тенорок Шырбан-Кока. — И так живешь, как на угольях, а тут еще этот со своими донимками. Заврался, меры не знает!
— Вы сами его приветили! — в тон отцу возмущенно перебил Угаанза.
— Да тут он хоть на глазах...
— А мне плевать, я никого не боюсь...
— Что-о? Ты с кем говоришь, сосунок?
Эрес, весь насторожившись, приподнялся на локте. От неловкого движения под ним скрипнул матрац. Голоса мгновенно затихли — донесся тревожный шепот. И — снова заколобродили: громко, даже слишком, как показалось Эресу. Так говорят люди, желая, чтобы их услышали.
— Довольно, пора за дело приниматься. И так уж мне глаза колют: сынок-тунеядец.
— Ла-адно... — миролюбиво протянул Угаанза, словно и не сердился минуту назад. — Я — что? Я готов...
Эрес еще ни разу его не видел. Где-то он пропадал по целым месяцам. Говорили, окончил он семь классов, дальше учиться не захотел. От военной службы сумел уклониться, ссылаясь на то, что он единственный сын престарелых родителей, должен их кормить и беречь. О! В нужной справке Шырбан-Коку не откажут!..
Эрес уже не смотрел на него, лишь слышал звонкий, перешибаемый хрипотцой голосок.
— Ну что мне делать дома, а? — куражился Угаанза. — Разве есть у вас невеста развеселить меня! — И тут же без видимой связи гаркнул: — Были бы деньги, остальное трын-трава!
Эрес снова поднял голову и увидел в руках Угаанзы пачку денег.
— Нате! — заорал он и хлопнул пачкой по столу. — Вот он, мой пот, мой труд! Берите, жрите!..
— С деньгами нельзя шутить, сынок, — вдруг прохрипел глухой. — У человека есть завтрашний день.