У реки два берега, глава 19.
Тайны влекут любопытных...
Первое же зимнее путешествие к Волчьему логу убедило Ольшанского, что если где и ведутся следственные действия, только не в тех местах. Никаких следов пребывания там людей не наблюдалось. Само болото казалось замёрзшим, по крайней мере по краям. Но попытка пройти по нему вглубь не увенчалась успехом. Хорошо, что были с собой все средства первой помощи при провале в полынью. А таких незамерзающих мест оказалось в достатке. Потому на время укротили своё желание сиюминутно ринуться к вожделенным развалинам. Тут как раз и Аникеев подоспел с результатами архивных поисков...
Антон не единожды отсмотрел видеоролик, снятый Дмитрием Щегловым в ходе прошлогодних поисковых работ. Качество съёмок было никудышнее, но всё же кое-что удалось рассмотреть.
-- Обрати внимание, на конфигурацию этого самого лога, -- однажды задумчиво он произнёс, привлекая внимание Ольшанского. Тот как раз чертил карту развалин по итогам просмотренных кадров.
-- Ты о чём? -- удивлённо поднял он голову.
-- Тебе не кажется, что эти развалины чем-то напоминают крепости-звёзды? За рубежом их много сохранившихся, а у нас только в результате воздушных съёмок удалось кое-где определить их место былого расположения. Да и то только по деформации почвы, а сами строения начисто стёрты, даже и не предположишь, что там было...
-- В интернете стало много появляться таких бывших крепостей-звёзд. Любителей-поисковиков появилось много. И теорий о судьбе крепостей немерено... Но у нас-то это не традиционная крепость-звезда. Где лучи её? Кроме одного, выходящего на болото, да и то не факт, что это луч. Нет, здесь что-то другое... Вот смотри, я по памяти и по кадрам видеосъёмки набросал схему. Со стороны реки идёт сплошная стена шириной метров в десять. В центре, судя по всему, находился замок, но если приблизительно прикинуть его величину, то это что-то около километра на километр. Между ним и стеной, опять же судя по моим предположениям, находились галереи. Для чего -- непонятно, но сверху закрытые каменными перекрытиями. И в глубину, как я понял, не менее десяти метров... Что это могло быть? А судя по тому, как уничтожаются все сведения, хоть сколько-нибудь касающиеся этих развалин, они представляют какую-то опасность для некой категории тех, кто примазывается к власти...
-- Друзья, не только вы ломаете головы над такими вопросами. Я знаком со многими любителями родной истории, и все они находят массу нестыковок в подаче официальных исторических данных. Знаете, что меня заинтересовало? -- Аникеев внимательно оглядел собеседников. -- Приехавшие издалека довольно точно помнят историю своих предков, некоторые даже до десятого колена, а то и дальше. А местные, считающие себя коренными жителями, разве что до середины девятнадцатого века. Редко кто может вспомнить предков до начала того века. Я ведь разговаривал со многими стариками ещё когда только начал преподавать в школе. Кто-то мог вспомнить предания семьи о том, что их предок участвовал в войне с Наполеоном, правда, без каких-либо подробностей, а по большей части историю своей семьи люди начинали рассказывать с того, что дети уходят куда-то в лес по указанию родителей, а когда возвращаются -- их деревни или поселения уже нет. Иные говорили, что находили убитых родных, другие по воспоминаниям стариков считали, что их жильё сгорело. И фамилии у всех в основном появлялись по именам или прозвищам этих детей...
-- Или по местам, где они были найдены, -- продолжил Ольшанский. -- Я одно время, ещё в детстве, считал, что фамилия наша польская, вроде как похожа. А моя бабушка, царствие ей небесное, когда я её спросил откуда такая фамилия, рассказала, что предок наш был малышом найден в ольшанике рядом со сгоревшей деревней. Как звать его, сказать не мог, нарекли новым именем, а прозвище Ольшанский так и закрепилось.