Тут же в голове стало щекотно. Иванов понял, что появился искусственный интеллект. Давненько его не было...
Тот сразу обиделся. "Я всегда рядом, мне интересны твои выводы и впечатления от прочитанного. Вот только зря ты уверен, что это богатства Ватикана. Такие свидетельства они никогда не хранят. Зачем им они? А то, что эти сокровища называют библиотекой Ивана Грозного... Те, кто так их зовут, и миллионной части этих сокровищ не представляют. Хотя бродят в среде знающих людей предположения, что где-то должны же храниться хотя бы крупицы тех накопленных знаний, которые порушили захватчики... Только хранятся они совсем в другом месте, намного дальше, чем ты можешь себе представить...".
-- И где же? -- тут же вырвался у Иванова вопрос. Он сам не ожидал от себя такого. Привыкший скрывать свои чувства и мысли от окружающих, он даже внутри себя устанавливал сдерживающие блоки. И вдруг такой вопрос, да ещё и вслух...
-- Не обижайся на себя, а тем более, на меня... Я никогда не причиню вред ни тебе, ни другим. Хотел только дать понять тебе, что твои заблуждения -- это опять же результат деятельности захватчиков, глубоко и основательно вбивших в умы подвластных им народов мысль, что всё вертится вокруг западной цивилизации... А её, как таковой, и не существует. Это всё украденные у древних цивилизаций понятия о существовании их сообществ, интерпретированные захватчиками для своих нужд и применяемые к покорённым народам.
И всё же своими сомнениями Иванов однажды поделился с Ольшанским. Ведь больше было не с кем.
-- А тебе не показалось, что мы не на Земле, -- вдруг спросил его Андрей.
-- Откуда такие выводы? Судя по окружающей нас обстановке, всё знакомо... Даже эти кажущиеся древними строения... Скорее всего, мы где-то в глубине, в нижних ярусах этого подземного лабиринта... Воздух, атмосферное давление -- всё соответствует нашим потребностям...
-- Вот именно, что соответствует. А с теми возможностями древней цивилизации, которые мы видели в развалинах, да и здесь, если честно, закрадывается мысль, что мы не на Земле. Что мешает Разуму отправить нас на другую планету... или на какой-нибудь спутник...
-- Ну, это ты, брат, загнул... -- с сомнением протянул Иванов. У него в голове не укладывалось, как это они могли оказаться где-то за пределами Земли. -- С чего ты сделал такие выводы?
Ольшанский посмотрел на приятеля, раздумывая, поделиться с ним своими соображениями или нет. С одной стороны, насмешек он не боялся. С другой стороны, его выводы никоим образом не навредят Разуму, если вдруг Антон окажется не тем, кем прикидывается. Все они находятся на подводной лодке, откуда выхода нет... А выразить вслух свои сомнения очень хотелось. Можно было бы поделиться и с Ириной... но не хотелось её пугать.
-- Постарайся только не посвящать в это Ирину, -- предупредил предварительно, перед тем, как начать свой рассказ. Они во время разговора прохаживались по аллее из каштанов, укрываясь от жарких полуденных лучей. Подростки Ольшанского занимались на спортивной площадке, которую окружали полукольцом высокие то ли скалы, то ли крыши строений нижних этажей, куда им ещё не пришлось спускаться. Склоны скал поросли кустарником, имели осыпи и отвесные участки. Там занимались старшие воспитанники. Младшие вместе с Ириной гуляли в саду, где была организована детская площадка. Картина окружающей действительности была умиротворяюща и радостна для глаз.
-- Ну и?...
-- Здесь всё кажется до банальности земным... Но... видишь вон там, на брусьях Гарри?
-- Это что же, наш будущий олигарх? Что опять натворил? Что-то давно я не слышал о его выходках...
-- Поганец ещё тот... Правда, после недавних событий сейчас присмирел... Он мне сам всё рассказал. Видимо, Разум такое условие поставил... Словом, этот Гарик, по его словам, ненавидел всех здесь живущих, завидовал всем, при этом с презрением относился к тем, кто не в силах был дать ему отпор, старался всячески унизить и сломать. Почему-то невзлюбил Егорку. Сам мне признался, что ненавидел этого малыша за то, что Ирина с этим, по его словам, нищебродом носилась как с младенцем, а на требования, по его понятиям, законные о конкретном обслуживании его непосредственных нужд, не реагировала никак... И тогда этот Гарик решил избавиться от этого мозолящего его глаза мальчишки. Уговорил того подняться на вон ту, самую высокую скалу и... столкнул Егора вниз...
Ольшанский на какой-то момент замолк, вновь переживая события не столь уж далёкого прошлого...
...Он не видел, что именно Гарри столкнул мальчика. Услышал только испуганный вскрик и падающего вниз малыша. Все бывшие на площадке мгновенно бросились к скале в надежде успеть подхватить ребёнка. Ольшанский перепрыгивал через препятствия, не думая о покалеченной ноге. Для него эти секунды растянулись в бесконечность...
Вдруг мальчик раскинул руки и стал парить над поверхностью... Он просто летел и... смеялся...
-- Что тут удивительного... Интеллект его подстраховал. Оказался проворнее вас...
-- Да? А вот смотри... Егорка, Егор, сынок, лети ко мне... -- Ольшанский помахал малышу рукой. Почти невидимый за высоким кустарником ребёнок радостно побежал на зов, потом оттолкнулся ногами от земли и, раскинув руки, полетел к Ольшанскому.
Иванов с удивлением смотрел на парящего в воздухе ребёнка...
-- Что это? Левитация? -- наконец смог произнести сформировавшееся у него определение.
-- Кто его знает. Разум сообщил, что зачатки этой возможности летать есть у каждого из нас. Только захватчики постарались заглушить это желание. А потом какая-то катастрофа на Земле не позволила нам летать. Вот я и думаю, что мы не на Земле...
Иванов долго молчал, переваривая это сообщение. У него тоже были свои подозрения, но решил их пока не озвучивать. Потом, вдруг вспомнив, спросил:
-- А что же с этим негодяем? Почему он всё ещё здесь? Мне кажется, что подлец, поднявший руку на ребёнка, должен быть наказан, строго наказан...
-- Он и наказан. Он сам пришёл ко мне и всё рассказал. Когда он столкнул Егора, он тут же оказался в том гараже или лаборатории, откуда его забрал тогда Разум. Тогда парню казалось, что его должны вот-вот освободить. А на этот раз действие продолжилось с того самого мгновения. Трое в масках и чёрных куртках схватили его и кинули на металлический стол, сразу врубился яркий свет. Парень увидел, что это подпольная операционная. Его руки и ноги прикрутили к скобам стола. Из открывшейся двери вышел мужчина в медицинской униформе, сверху прикрытой прозрачным халатом.
Парень стал кричать, что его похитили, что он сын влиятельных родителей, что за него дадут огромные деньги в виде выкупа...
Громила в медицинской экипировке презрительно процедил, что ни у кого из его родных нет столько денег, чтобы его выкупить. Говорил он это по-английски. Потом приказал заткнуть ему рот и снять одежду. Мгновение спустя голый Гарри лежал на холодном металлическом столе и наконец осознанно понимал, что его никто не спасёт. Что и действительно не хватит никаких денег, чтобы его выкупить, потому что для этих нелюдей деньги не главное. И что для них неважно, является ли он любимым избалованным единственным наследником огромного по его представлению состояния или обычным бомжом и нищебродом... Он для них обычная вещь, предмет их работы...
И тогда он взмолился, прося помощи, вспомнил о Разуме. Клялся, что исправится, только бы избавиться от этого ужаса.
Потом помощники внесли в помещение несколько контейнеров-холодильников...
А громила уже взял в руки скальпель и произнёс:
-- Держите его, забиваю...
...И долгое, непередаваемо долгое мгновение, когда оружие громилы приближается к его коже...
И внутренний вопль его мозга:
-- Разум, спаси, я всё понял. Я исправлюсь... Я сделаю всё, чтобы стать человеком...
И сразу всё померкло. Когда Гарри открыл глаза, он лежал в кустарнике с тыльной стороны скалы голый, с отметинами на коже, где должны были быть разрезы... Рядом валялась кучей его одежда... А в голове всё ещё звучали слова Разума:
-- Ты всё расскажешь Ольшанскому, без утайки. Он отныне твой отец и наставник. В противном случае ты вернёшься во времени опять в эту лабораторию...
... Иванов долго смотрел на подтягивающегося на перекладине Гарри, с сомнением думая, что горбатого разве что могила исправит... Но... этот Разум на многое такое способен, чего невозможно себе представить в обычной жизни. Он уже заметил, что всё больше проникается уважением к этому бестелесному искусственному интеллекту, которого незаметно для себя уже очеловечил и овеществил и как и остальные стал в душе называть Разумом...
Юхнов, август 2021г.