-- Тебя мы пригласили, -- вступил в разговор Ольшанский, -- потому что у тебя девчонки уже в старшем звене учатся. Поговори с ними, может они что-то знают о распространителях отравы...
-- Вряд ли, -- заметила Валентина, -- там скорее всего круговая порука. Дети сейчас стали излишне расчётливыми. Каждый хочет заработать, даже на чужом горе...
-- Попробую поговорить с дочерьми, хотя у них сейчас такой возраст, что все наши разговоры они встречают в штыки, -- вздохнула я, понимая, что из бесед с детьми ничего не выясню.
-- Но что-то ведь надо делать, -- прервал молчание Щеглов. -- Мало нам истории со смертью парня и матери. Полиция до сих пор отписывается, что ничего противоправного с матерью убитого не сделала, убийцу парня взяли, папаша его трясётся, как бы не слететь с тёплого и хлебного места, народ еле успокоили, предотвратили назревающий бунт... И вот опять появилась наркота. Юрий Алексеевич ведь не уточнил, что он отправлял образец на экспертизу по старым связям. Так вот, этот идентичен тем, что отдавались два года назад... Словом, кто-то выждал время, а теперь опять взялся за старое... Вот и надо подумать над тем, кто в городе вновь объявился...
-- Не знаю, может быть я и неправа, но не так давно к моей родственнице приехали дети её гражданского мужа. Помните, Миша-овощник, его убили два года назад. В то же время и появление наркотиков резко уменьшилось... А теперь, значит, опять... -- высказала я своё предположение. -- И устроились они очень быстро. Наталья просила меня посодействовать, но мне не пришлось ничего делать, их родственник из столицы подсуетился. Может быть, я зря на них думаю, но как-то всё по времени сходится...
-- Этот вариант тоже возьмём в разработку, -- согласился Высоковский, -- действительно по времени всё сходится. Вот только всё просто как-то. Не являются ли они прикрытием чего-то другого?
Мужчины опять заговорили о скрытых за забором развалинах монастыря. О том, что там открыто какое-то производство. Поговаривают, что там можно почти легально купить оружие, как старое, военных лет, реставрированное, так и новое через сайт в интернете. Конечно, не всем продают... но это настораживает. И чувствуется, что у владельцев крепкая и высокопоставленная крыша...
Я стала помогать Валентине с устройством пикника. Давненько вот так не собирались. У нас с ней разговоры шли о детях, об их будущем...
-- Димка твой пока не надумал жениться? -- спросила я мимоходом.
Валентина засмеялась:
-- Видно, поджидает, когда твои вертихвостки вырастут. Алёна будет красоткой. Уже сейчас себе цену знает. Ей палец в рот не клади, по локоть руку отхватит...
-- И не говори, Валентина, смотрю на неё и думаю, где я упустила её. Такая меркантильная. Всё меряет деньгами. Порой страшно становится. В наше-то время мы об этом не думали. О любви мечтали, о крепкой семье... А наши детки -- машину покруче, шмотки брендовые и обязательно после школы уехать если уж не за границу, то обязательно в Москву... Мёдом им там намазано? Кто их там ждёт?
-- Не знаю, Ир, что всех так туда толкает. Может быть, надежда на поиск достойной пары? Или желание сделать карьеру? -- Валентина расставила принесённые с собой тарелки, -- только ведь помнишь анекдот, это ещё нашего времени. Сын у отца спрашивает: "Пап, а я смогу, как ты, до полковника дослужиться?" Отец ему отвечает: "Конечно, сынок". "А до генерала?" "До генерала -- нет". "Почему?" "Потому что у генерала свой сын есть". Так оно везде сейчас и делается. Родители своих деток стремятся к себе перетащить, чтобы карьерный рост обеспечить. Мой вот тоже Димку к себе забрал. Но Димка хоть и не стремился в Москву. А Роман спит и видит, как после школы уедет в столицу, а потом в Америку. Что он там не видел? Говорит, что там больше возможностей продвинуться в айти-области...
-- Да, с одной стороны, сейчас вроде бы для детей открывается больше возможностей, были бы деньги. А с другой -- вот уедут они, те, у кого интеллект повыше, знания есть, в другую страну. Разве мы их для этого рожали? Мы же для своей страны, для продолжения нашего рода на свет произвели, а они...
Валентина тяжело вздохнула:
-- Сама об этом думаю постоянно. Вот только реклама вокруг так и кричит -- не будьте лохами, берите от жизни всё и ещё немножко. Думайте о себе, о своих удовольствиях, зачем вам дети, веселитесь, пока есть возможность. А дальше что? После них? Пустота... И заселят наши места чужие...
-- Ох, и не говори, подруга, -- я вздохнула вслед за ней, -- саму думы об этом же одолевают. Вот в школе создаём музеи, пытаемся научить детей любить свою землю, дорожить историей края... А они нам что в ответ? Что ж вы не уберегли то, что было, что ж не сохранили, захотели в богатстве пожить, по заграницам поездить? Да только на всех денег не хватит. Те, кто понаглее да попредприимчивее, хапнули народное богатство, а нас превратили в рабов...
-- Сами мы захотели ими стать, -- вклинился в наш разговор Ольшанский. -- Обещаниям поверили, что все в золоте будем купаться, на Мальдивы ездить отдыхать, по Куршавелям праздники отмечать... Для нас что ли придумали эти новогодние каникулы на две недели? Свои отлучки из страны чтобы оправдать. Наш-то глава прикупил в Финляндии себе дачку нехилую. В районе последние фермерские хозяйства загибаются, а ему по барабану... В бюджете денег нет, а он себе премию выписал на поддержание здоровья. Знаешь же присказку -- без подношения главе в районе ни один воробей не смеет чирикнуть...
-- Отставить разговоры, -- прервал его Щеглов, -- Валюша, приглашай к столу. Мы для чего сюда собрались? Чтобы отметить тридцатилетие нашей совместной жизни...
Я повернулась к Валентине:
-- Неужели уже тридцать лет? А помнится ваша свадьба, будто вчера была...
Юхнов, ноябрь 2014 г.