И подспудно в душе поднималась волна протеста против всего этого непотребства, творящегося в стране, этого пренебрежения нуждами коренного населения... Волна эта пока только копила силы, но ведь когда-то она может и прорваться... Поводов к этому даже в повседневной жизни было предостаточно...
В один из дней он поделился этими своими размышлениями с приятелями.
-- А не кажется ли тебе, что эти мысли могут тебя довести до неприятностей? -- поинтересовался при первом же разговоре на эту тему Высоковский. -- Чем ты, конкретно, недоволен? Ты военный пенсионер, средств для жизни у тебя достаточно. У тебя есть свой дом. Что тебе ещё надо?
-- Да у меня-то всё есть. Но вот дело своё открыть не могу. А ведь создал бы с десяток рабочих мест для людей. Многие же по другим городам мотаются в поисках работы...
-- А ты поинтересовался у них, захотят ли они на твоём производстве работать? Сможешь ли ты создать им все условия для труда? Обеспечишь ли высокой зарплатой?
-- Ну уж такими же условиями, что и там они имеют, безусловно. Плюс будет только в том, что работать они будут рядом с семьёй, не скитаясь по бытовкам и съёмным квартирам, а у себя дома, не тратя денег на проезд и проживание там...
-- Брось, многие за удовольствие считают выбраться из нашего захолустья, в столичную жизнь окунуться, -- усмехнулся Щеглов.
-- Это ты с чего так решил, -- тут же вскинулся Ольшанский, -- кто тебе такое сказал?
-- Да что там говорить, сам молодой был, автобус в столицу водил. Так только в радость было, когда рейс туда получил...
-- Что сравниваешь: просто рейс или неделями вдали от дома изнуряющая работа на стройке или водителем. Хотя ещё и не факт, что наши туда попадут. Хозяева жизни всё больше предпочитают гастарбайтеров из ближнего зарубежья.
-- Не понимаю я тебя, Андрей Александрович, -- нахмурился Высоковский. -- Нам предоставлены властью все возможности. Нам дали свободу, выпустили за рубеж, дети наши могут там учиться и устраиваться в своей жизни, можем жильё купить там, не говоря о том, что теперь без проблем ездим отдыхать на зарубежные моря...
-- А много ли таких, которые могут этим воспользоваться? Да и в своей стране достаточно таких мест, где большинство ещё и не бывало...
-- Ну, это наша извечная лень. Нам бы кто сделал, а мы бы попользовались...
-- Да, а ты пробовал что-то сделать сам, тот же туристический комплекс для привлечения сюда отдыхающих?
-- Это пустой разговор. Я честно отслужил в правоохранительных органах и заслужил право на пенсионный отдых. Да и учился я совсем не тем дисциплинам, которые предполагают возможность создания объектов сферы услуг...
Ольшанский только открыл рот, чтобы ответить, как его строго перебил Щеглов:
-- Андрей, остынь. Не время и не место подобным разговорам. Куда тебя понесло?
А Высоковский не преминул уколоть:
-- С таким мировоззрением тебе только на Болотную, там таких недовольных пруд пруди...
-- Ну, против тех "болотников" я сам бы с омоновцами в одном ряду был. Что ты сравниваешь меня с ними? Они раскачивают страну, подбивают на бузу, между прочим, как раз в очень очевидной связке со многими присосавшимися к власти, которым до чёртиков хочется сковырнуть тех, кто не даёт им вволю разбазаривать страну... Где вы там видели простой сельский и городской рабочий люд? Одни маменькины сыночки да оболваненные молокососы, которые ещё жизни не видали... Которым очень хочется жить как за рубежом...
-- Прекрати, Андрей, пока не поссорились. Что ты эти претензии Юрию Алексеевичу высказываешь?
-- Разве я ему? -- удивился Ольшанский, -- Я больше себе высказываю, что не могу изменить сложившееся в стране положение...
-- Ну и чем ты недоволен? -- Высоковский с интересом взглянул на Ольшанского.
Они хоть и сблизились на почве общих пристрастий к охоте и рыбалке, но по сути были приверженцами разных представлений о власти и дальнейшей судьбе страны.
-- А с чего я могу быть доволен? Посмотри, что у нас делается. Твои дочери где сейчас?
-- Ну, Татьяна в Москве, в частной клинике работает, а Ольга с мужем уехали в Швецию...
-- Вот видишь. Они ни на минуту не озаботились судьбой родных мест. В больнице у нас из медиков одни пенсионеры остались. Молодёжи нет. И так некому лечить, так ещё и оптимизацию придумали, теперь по каждому чиху надо в область ехать и там в очередях торчать. Роддом закрыли, додумались... И где рожать теперь? В пути до областного центра? Но это нашим, а деревенским? Им до районного роддома проблема была добираться, а теперь ещё и до областного... Вы что, не видите, что в районе остаются одни старики? Молодёжь всеми силами вымывают в крупные города? Для чего? Не задумывались? А вот подумайте... -- с этими словами Ольшанский резко развернулся и пошагал в сторону своего дома.
Щеглов посмотрел на Высоковского:
-- Не обижайся на него. С Андреем такое часто случается. Со школы ещё его помню, когда права качал, заступался за ребят, если неправомерно их наказывали, да и потом бывало конфликтовал, с комсомольскими функционерами в конфронтации бывал. Хорошо, что в армию забрали, а там уж он и попал в свою струю...
-- Да всё он правильно говорит. Что уж там. Сам порой думаю об этом. Только зачем так открыто на люди выносить. Могут ведь и привлечь, тем более, что поводов бывает много...
...Этот разговор с Ольшанским разбередил душу Щеглову. С одной стороны, он был стопроцентно прав. Что-то непонятное творится в стране. Ладно, больница, а школа? Валентина то и дело новости приносит. Теперь учителя не должны заниматься воспитательной работой, и даже образовательной. Они теперь могут только предоставлять детям определённый образовательными стандартами набор знаний и понятий, не объединённый единой связующей линией. Так, обрывки информации, не позволяющие у ребёнка создать объёмное понятийное представление о его месте в обществе и стране в целом. Короче, учителя должны лепить из детей удобных для власти потребителей тех продуктов и контентов, которые изготавливаются за рубежом, и молчаливых исполнителей задумок того, чего хотят зарубежные кукловоды.