Внезапно моё горло будто стянули невидимыми ремнями, я захрипела, уронила подсвечник, заскребла ногтями кожу шеи, ощущая один только всепоглощающий ужас.
— Всё зависит от твоего послушания, Альяна. Мне сорок три года, я уже не так молод, чтобы тратиться на любовниц, когда у меня есть жена. Будешь вести себя смирно — проживёшь дольше.
Меня отпустило резко, я закашлялась, воздух с трудом проходил по освобождённому ноющему горлу.
— Ложись. Молча. Или мне повторить?
Горло снова сдавила незримая безжалостная рука, но только на мгновение.
— Есть много способов заставить строптивых сучек быть тихими и знать своё место. Ложись.
Сэр Мортон успел стянуть свои брюки и теперь стоял передо мной голым, помахивая очень толстым коротким членом в обрамлении густых тёмных волос.
— Послушайте…
— Ещё я очень не люблю слёзы, — наставительно сказал Мортон.
Он подошёл ко мне, резко толкнул на кровать, а мне всё казалось, что это или дурацкий розыгрыш, или дурацкий сон…
С тех пор прошло шесть лет, и первая брачная ночь стала далеко не самым худшим воспоминанием из череды воспоминаний, которые я с удовольствием стёрла бы из памяти. Стёрла, чтобы насладиться таким тёплым майским утром, как сегодня, когда я прогуливалась в саду, не то что бы радуясь жизни, но пребывая в относительном мире с самой собой. Первый год в Койнохолле дался мне нелегко — были и слёзы, и истерики, и попытки сбежать, достучаться до Саманты и её мужа, и перед открытым окном своей спальни я тоже стояла — остановило меня тогда только сомнение в том, что высота падения не критична. Спасут, а потом я позавидую мёртвым.
Мортон умел быть убедительным.
Однако жизнь устоялась, и теперь мою спальню муж навещал довольно редко. Пусть после каждого такого посещения мне хотелось отмыться так, что я едва не сдирала кожу, всё же эти унизительные и омерзительные визиты можно было перетерпеть. Мортон получил вожделенную должность при дворе и часто уезжал, оставляя меня бездумно бродить по замку. Сегодня муж тоже уедет, и я получу несколько дней покоя, которые можно будет посвятить вышивке, книгам, рисованию, прогулкам и прочим праздным глупостям, доступным для одинокой замужней женщины, пленницы в собственном доме.
Я осторожно погладила бархатный лепесток дармасской розы — красивые, но действительно не пахнут. Как будто искусственные, из бархата, долговечные и дорогие, но ненастоящие. Кажется, очень похожи на мою жизнь.
— Леди Койно! — Мия, одна из горничных, замаячила вдали. — Леди Койно, господин требует вас к себе.
— Что случилось?
Обычно Мортон никогда не требовал меня «к себе». За супружеским долгом он приходил ко мне в комнату, в его апартаментах я даже не побывала ни разу за шесть прошедших лет. Что ему надо? Сейчас уже утро… А мой муж, как любая нечисть, активизировался обычно с приходом темноты.
— У нас гости, леди, — с поклоном сказала Мия.
Глава 2
Гости?
Мортон редко приглашал гостей, и почти никогда не делал это спонтанно. Каждый раз о приходе посторонних сообщалось как минимум дней за десять, а в Койнохолле устраивалась генеральная уборка. Меня вызывали «в общество» ненадолго, демонстрируя, словно кубок или наградную статуэтку. Чопорные пожилые джентльмены, обсуждавшие высокие, преимущественно нудно-бюрократические проблемы магического магистрата или теоретические аспекты магии, отпускали жене коллеги дежурные комплименты, и почти сразу же теряли ко мне какой-либо интерес. Иногда я подумывала о том, чтобы устроить шумную публичную сцену: прилюдно зарыдать, упасть на колени, взмолиться о помощи, о защите от Мортона, но эти порывы проходили быстро. Очевидно, что мне бы никто не поверил, а месть супруга была бы отвратительна и скоропостижна.
Поэтому за Мией я пошла, теряясь в догадках и испытывая какую-то смутную неявную тревогу. Мы вошли в имение через центральный вход, по боковой мраморной лестнице поднялись на второй этаж, и я поняла, что служанка ведёт меня к рабочему кабинету Мортона. Вряд ли мне грозила какая-то опасность, но я невольно впилась ногтями в ладонь. Гости…
Моё домашнее платье совершенно не подходило для встречи с посторонними — Мортон всегда сам выбирал и покупал мне одежду, очевидно, руководствуясь советами или примерами каких-нибудь девиц лёгкого поведения из столичных домов любовного утешения: оголённые плечи, низкие вырезы, изобилие струящихся полупрозрачных тканей. Что ж, будучи запертой в его доме, я не имела поводов и возможности для возражений.