Видимо, немцы успели вызвать самолеты: едва «илы» появились над Новороссийском, из-за облака их атаковала четвертка «мессеров».
Лейтенант Чураков, ведущий истребители прикрытия, встал на их пути. Атака захлебнулась в самом начале: ведомые взяли фашиста в клещи. Очередь. Вторая. Третья… «мессер» задымил и круто ушел в сторону моря.
А на земле бой уже приближался к городскому вокзалу. С ревом прошли штурмовики над улицами. Бьют снаряды по баррикадам, сооруженным немцами у вокзала. Майор Кунях пикирует на противотанковую пушку, стоящую в переулке. Очередь — обвисает на стали фашист, другие прячутся в подъездах.
Новый заход — снаряды поднимают фонтаны земли. Взрыв — рвутся ящики с боеприпасами.
Кунях видит: залегшие было десантники снова поднимаются в атаку. Но горючее уже на исходе. Где же смена? Кунях оглядывается. С моря, прикрываемая истребителями, заходит в атаку новая группа штурмовиков.
«Молодец, Вартаньян! Работает, как часы!» — подумал благодарно Кунях. Он знал, что его сменщик скорее умрет, чем не выполнит слова, данного ему на земле: «Ты, дорогой, можешь все рассчитать по секундам. Мои ребята будут над городом точнее, чем по железнодорожному расписанию в мирное время».
И они действительно пришли вовремя: опоздай они хотя бы на пять минут — десанту пришлось бы туго. Немцы вводили в бой танки.
Высаженный с моряками на берег корректировщик уже не частил скороговоркой, а кричал в микрофон, вызывая штурмовики:
— Танки! Танки! Всем в район вокзала! Остановить танки!..
Неожиданно корректировщик услышал в наушниках веселый басок Вартаньяна:
— Зачем суетишься, дорогой! Сами не слепые! Сами все видим! Спокойно, дорогой! — Неизвестно к кому обращался сейчас летчик: к себе или товарищу на земле.
— За Новороссийск, орлы! — донеслось с воздуха до корректировщика. — Не отвлекаться на второстепенные цели! Атакуем танки!..
Вартаньян направил штурмовик на танк, за которым шла группа немецких автоматчиков. Бронированная машина — в скрещении нитей прицела. Огонь! Летчик видел, как огненная трасса словно соединила на мгновение самолет и ту машину на земле. И где-то позади башни рвануло к небу черное пламя. Теперь дело за пулеметами.
— Что-о?! Не нравится?! — кричит Вартаньян.
Мечутся по площади фигурки солдат. Основная масса их направляется в соседнюю улицу. И в эти мгновения над ней появляются два «ила». Они идут, почти задевая крыши. Идут, сметая все живое, что встает им навстречу на земле. Молодцы, ребята! Вовремя…
Выскочившие с площади на полной скорости два танка чуть не врезаются в своего горящего собрата. Резко тормозят. Заметив поднявшихся в атаку моряков, поворачивают навстречу им.
Три «ила» пикируют почти одновременно. Бьют «эрэсами». Реактивный снаряд поджигает одну машину. Со второй тоже что-то неладно. Летчики видят: откидывается крышка люка, на броню выскакивают танкисты. Вартаньян успевает нажать гашетку: пули сметают фашистов на землю. Они бросаются в разные стороны, пытаясь укрыться в воронках от бомб и снарядов, но бесполезно: их настигает крылатая смерть.
Шесть заходов: два танка горят. Три застыли безжизненно. Не меньше полутора сотен гитлеровцев остались лежать на примыкающих к вокзалу улицах.
— С вами, милые, не соскучишься! — буркнул кто-то из летчиков в микрофон, когда в наушниках вновь требовательно и властно зазвучал голос с земли:
— Внимание! Внимание! К городу идут автоколонны немцев! Идут подкрепления!..
— Все ясно, как божий день! — проворчал Данилов.
— Вас не понял! Вас не понял! — донеслось с земли.
— Я говорю, все ясно! Идем на автоколонну.
— Там мощный зенитный огонь.
— Да, но не возвращаться же из-за этого на аэродром.
— Можно подумать, что они встретят нас цветами! — в тон командиру добавил его ведомый Самойленко.
Кажется, действительно, они решили устроить нам праздничный салют! Немцы во что бы то ни стало старались сбить ведущего. На Данилове сосредоточила огонь целая батарея. Ее поддерживала вторая.
— Самойленко! Займитесь той, что у горы… Глухарев, атакуй приморскую…
Казалось, Самойленко и Глухарев шли на верную смерть. Поединок один на один с целой батареей! Арифметика здесь достаточно красноречива. Но выбора у летчиков не было: если они не прорвутся к автоколоннам, если не задержат резервы, десант может быть сброшен в море.
Бьют «эрэсы». Один из них словно бритвой срезает ствол пушки. Мечется орудийная прислуга. Прячется в укрытия. Заход за заходом. Атака за атакой. Вот уже и звенит ветер в разорванных осколками плоскостях «илов». Но Глухарев и Самойленко видят и другое: на дороге горят автомашины — Данилов с товарищами дошли до цели.