— Но все-таки,- возразил Славка,- яд у нее ведь настоящий был?
— Ну, вы идите во двор, скоро уже торжественная часть начнется.
— Какая торжественная часть? — в один голос спросили ребята.
— А что ж вы думаете: как шпионку поймали, так и праздника не будет?
Ребята, ни о чем больше не спрашивая, выскочили во двор. Старший лейтенант надел парадную гимнастерку с орденами и вышел вслед за ними.
— Торжественный вечер, посвященный десятой годовщине обороны заставы, считаю открытым,- сказал подполковник.
В зале все было так же, .как и вчера. За накрытым красной материей и уставленным цветами столом, прямо против Саши, сидел в президиуме старшина Лавров, рядом с ним — вернувшийся из деревни Карп Яковлевич, в центре — старший лейтенант, капитан и подполковник. А на расставленных рядами скамейках — пограничники своей и соседней застав, на одной скамейке с Сашей и Нюрой — гости: Айно и Сухомлинов.
— Слово предоставляю начальнику заставы капитану Рязанову,- сказал подполковник.
К трибуне вышел начальник заставы — Славкин отец.
— Товарищи! Мы с вами живем в такое время, когда каждый день приносит нам новые победы, новую, еще большую уверенность в наших силах…
Славка шeпотом стал объяснять Айно, какие ордена у Лаврова. Это было не так просто сделать, потому что у старшины вся грудь в орденах. Саша и сам прекрасно мог бы рассказать Айно об орденах, но раз Славка успел первый, Саша ему не мешал и старался сосредоточиться на докладе.
Капитан говорил о том, как, глядя на наши успехи, злобствуют американские монополисты, как в соседнюю с нами Финляндию лезут разные иностранные «туристы», «ловят бабочек» на заводах и стратегических дорогах.
В Лапландии эти самые «туристы» устроили вдоль границы охоту на волков с конными егерями, автомашинами, самолетами. Убили четырех волков, а сфотографировали и облазили всю пограничную местность.
— Американские миллиардеры,- продолжал капитан,- стремятся посеять среди финского населения вражду к Советскому Союзу, помешать растущей и крепнущей дружбе между финским и советским народами, нарушить их мирный труд. Они содержат армии шпионов. Но не удастся шпионам водить за нос пограничников, не обманут они и народ наш советский, потому что не только на заставах у нас есть Лавровы. А мы на границе с корнем будем рвать эту погань, и плохо придется тому, кто посмеет непрошенным сунуться в Советский Союз!
Саше приходилось улавливать одним ухом, что говорил капитан, а другим, что Славка рассказывал Айно про героя — старшину Панкратова, его собственного отца. А кто мог рассказать про отца лучше, чем Саша? Но у Славки получалось очень здорово, так, что Айно слушала больше Славку, чем капитана. И только когда капитан заговорил прямо об операции и о том, какую большую работу проделал старшина Лавров, Славка, будь он неладен, наконец замолчал.
После выступления начальника все долго и горячо аплодировали.
Потом выступали Цюра, Шакирзянов и много еще совсем незнакомых пограничников с других застав. Все так хвалили Зозулю и Лаврова, что, Саша видел, старшине даже неудобно было. Он сидел, сдержанно улыбаясь, о чем-то говорил с Карпом Яковлевичем, с дядей Андреем, потом взял слово и вышел к трибуне.
— Сегодняшний вечер надолго останется у меня в памяти,- сказал Лавров.- Командование части и выступавшие здесь похвально отзывались о моей службе, а заслуги мои не так уж велики. Я только стараюсь честно выполнять свой долг и военную присягу. И я заверяю вас, товарищи, заверяю командование, что оправдаю ваше доверие…
Лавров не договорил: к нему подошел старший лейтенант Лузгин. В обеих руках он держал автомат.
Саша видел, как невозмутимый старшина Лавров, тот самый Лавров, которого трудно было чем-нибудь удивить и вывести из равновесия, вздрогнул и взялся рукой за стол. Он не сводил глаз с автомата, и лицо у него было такое, будто целая жизнь прошла перед его глазами, будто в этом автомате было для него что-то настолько значительное, что заслоняло собой все.
Саша сидел близко и хорошо рассмотрел царапины и вмятины на кожухе автомата, с которого сошел уже вороненый блеск и по всей длине которого до самого дульного среза выступила обнаженная сталь. Ясно были видны следы осколков на ложе и глубокая вмятина сбоку на диске. Не было на прикладе блестящей металлической планки, как на других автоматах, и весь он казался вынесенным прямо из боя, израненным и закопченным, еще горячим от пуль…