— Это автомат Панкратова,- сказал старший лейтенант.- Я получил его за прорыв через горящий лес и разгром ударной группы финнов… Сегодня я передаю это славное оружие лучшему воину нашей заставы… Бери, Сергей,- негромко сказал он,- ты заслужил его!
Старшина взял автомат. Наступила такая тишина, что слышно было, как шумят за окнами сосны, скрипит флюгер да где-то далеко за лесом кричат журавли.
— Я обещаю,- сказал Лавров,- с честью хранить это славное оружие до тех пор, когда придет время вручить его сыну Панкратова. Уверен, что ребята, которые живут жизнью нашей заставы, которые не боятся вступить в борьбу с нарушителями, вырастут мужественными и сильными людьми.
Все зааплодировали, повернулись к ребятам, Сашу и Славку подхватили на руки, поставили на скамейку, чтобы их лучше было видно. Славка улыбался и косился на Айно: ему, наверное, было интересно так высоко стоять.
Саша хотел вырваться и убежать, но его удержала Нюра, и он остался, смущенно поглядывая на Славку, оглушенный аплодисментами и поздравлениями. Саша чувствовал, что вокруг него родные и близкие люди, товарищи, с которыми он столько прошел и столько пережил. Здесь все знали и уважали отца, а теперь вот узнали и его, Сашку; здесь каждый гордился тем, что служит на заставе имени героя-пограничника Константина Панкратова.
ЗАСЛУЖЕННОЕ ПРАВО
Прошло несколько дней. Капитан Рязанов еще не приехал, старший лейтенант Лузгин, Лавров, Шакирзянов и Цюра ночами не уходили с границы. Не было на заставе и Степана Зозули…
Саша сидел за письменным столом дяди Андрея и думал. Славка, стоя на коленках на стуле, навалился локтями на пачку журналов и тоже думал. Алька думал, забравшись с ногами на диван. Сегодня Саша и Славка уезжали в пограничный городок в школу и перед отъездом сочиняли коллективное письмо Зозуле.
Долго не получалось начало. Написать ему: «Здравствуйте, товарищ Зозуля» — очень уж по-чужому. «Здравствуй, милый дядя Степа!» — как-то по-детски…
Саша подумал и написал:
«Дорогой Степан Антонович! Поправляйся скорее и приезжай обратно на заставу. Мы на каникулы тоже приедем домой. Мы все по тебе очень скучаем…» Что бы ему еще написать?
«Твой Арап воробьев ловит»,- подсказал Алька. Саша записал, хотел вычеркнуть, потом подумал и оставил: в госпитале Зозуле и про Арапа интересно будет узнать.
«Степан Антонович, мы набрали целый вещевой мешок семян сосны, а второй мешок нам на праздник привезла Айно от ребят деревни Хаукилахти,- продолжал писать Саша.- Мы их сдадим в школу и отошлем сталинградским ребятам для питомника.
Я и Слава будем учиться в одной школе и в одном классе, а жить в интернате при школе. Айно едет с нами, она уже третий год учится в той же школе и будет теперь в пятом, а мы уже в шестом, а жить она будет там же в общежитии для девочек.
Степан Антонович, если поедешь после госпиталя через город, обязательно пошли телеграмму и заезжай к нам».
— Давайте ему про Харитона напишем! — предложил Алька.
Саша решил, что можно и про Алькиного Харитона написать.
«…А вчера мы ходили за грибами. Там была яма с лягушками. Слава сказал, что лягушки сами не понимают, где им лучше зимовать. Алька поверил и стал пересаживать их в другую яму.
Степан Антонович, напиши нам, когда тебе будут делать операцию… Потом Алька поймал что-то красное с черными пятнышками. Это оказался тритон. Слава назвал его Харитоном, и мы его выпустили. Мне дядя Андрей советовал записывать для стихов всякие слова и поговорки, я и записал: «Тритон-Харитон».
— Еще приветы пишут,- сказал Алька: — Айно писала и наша бабушка в Петрозаводске всегда пишет…
Ребята так увлеклись письмом, что не сразу услыхали голос дяди Андрея.
— Где вы там? На участок пойдете?
Ну, кто ж откажется от такого предложения! После разоблачения шпионки, после того, как они починили провод, старший лейтенант увидел, что Сашу можно взять на участок, может быть, и на самую границу. А Славка? Славка же — старый пограничник! Только раньше его на участок не брали, а теперь берут… Одного Альку пришлось оставить дома, потому что Нюра его никуда еще от себя не отпускала.
Ребята шагали рядом с дядей Андреем по извилистой росистой тропинке. Кое-где на пригорках видны были поваленные бурей, зависшие на ветках сосны с вывороченными корнями. Тропинка кончилась, пошли свежее обтесанные кладки из двух-трех бревен, сколоченных вместе. Через ямы и ручейки вели деревянные мостики и насыпи земли, покрытые сверху дерном.