— Тебя видели в городе с девчонкой Дженкинсов, — говорит она обвиняющим тоном.
Тебя видели. Как будто я нарушила какие-то социальные нормы, общаясь с Мартиной. Должно быть, кто-то заметил нас в кафе. У меня перехватывает дыхание. О чем я только думала, выбрав столик у самого окна? Любой мог заметить флэшку на столе между нами. Возможно, даже подслушать наш разговор. Я поджала губы и стала ждать, пока миссис Толбот раскроет карты.
— Я не знаю, что тебе известно и что ты думаешь о моем сыне, — продолжает она. — Мартина Дженкинс и так уже создала достаточно проблем своим подкастом, упомянув в нем Кейдена. Намекать на чью-то причастность, не имея ни малейших доказательств, крайне безответственно. Если эта девочка хочет стать журналистом, ей еще многому нужно научиться. И желательно — не изваляв при этом в грязи мою семью.
Я выдыхаю. Если бы она знала, что флэшка у меня, то уже сказала бы об этом. Похоже, я виновата просто за компанию из-за того, что миссис Толбот, и это вполне объяснимо, имеет зуб на Мартину.
Ее глаза превращаются в узкие шел очки — Мы уже достаточно пережили, — говорит она спустя миг, видя, что я по-прежнему молчу. — Не думай, что я не знаю, что ты замыслнла. Подружиться с Кейденом, втереться к нему в доверие. А потом побежать к этой девчонке Дженкинсов и разболтать ей все… что бы он тебе там ни рассказал.
Что бы он там тебе ни рассказал. Значит, миссис Толбот знает, что ее сыну есть что скрывать. Но она сама мне этого не расскажет, потому что не знает, как много мне известно. Я задерживаю дыхание.
Она может иметь в виду всего лишь помолвку Кейдена и Зоуи, но я в этом сомневаюсь. Если бы в Херрон-Миллс узнали, что они были помолвлены, конечно, поползли бы слухи, но это еще не конец света. А если бы все узнали об «Иде Б. Уэллс», о том, что Кейден влюбился в другую и искал способ порвать с Зоуи как раз перед ее исчезновением? Миссис Толбот гневно смотрит на меня, и за укоризной в ее глазах я замечаю еще кое-что. Страх.
Кейден говорил, как сильно его мать любила Зоуи. Как близки они были. Но как бы она ни любила невесту сына, совершенно ясно, что если она ради кого-то и готова пойти на все, то только ради Кейдена. Жаль, что я не могла сказать ей, что тоже не хочу огульно обвинять ее сына и именно поэтому решила поговорить с Мартиной, а не с полицией. По крайней мере, пока мы не узнаем больше.
— Мне нужно внутрь, — осторожно говорю я, не собираясь давать сегодня обещаний, которые не смогу сдержать. — Вам помочь вернуться в Уиндермер?
Если не считать того, что она заявилась сюда босиком и в ночном халате, она выглядит абсолютно вменяемой — никаких признаков позитивных симптомов, о которых упоминал Кейден. Но я все равно не могу оставить ее так.
— Все хорошо, — огрызается она. — Я же не дитя малое.
— Разумеется, — бормочу я, обходя ее и направляясь к двери.
Интересно, Дорин и Кейден уже заметили ее отсутствие? Я решила отправить Кейдену сообщение, как только она уйдет.
— Спокойной ночи, миссис Толбот, — я вхожу в домик и закрываю за собой дверь.
Спустя несколько часов после возвращения миссис Толбот в Уиндермер (Кейден долго извинялся, но я сомневаюсь, что он чувствовал бы себя таким виноватым, если бы ему было известно все) я никак не могу уснуть. Около двух я оставляю попытки и одеваюсь. Ноги несут меня прочь от Кловелли-коттеджа в глубь жилых кварталов Херрон-Миллс. Деревня невелика, но если сегодняшняя экскурсия к мельнице меня чему и научила, так это тому, что Херрон-Миллс скрывает тайны, которые мне пока не известны.
Пройдя пару миль, я вышла к дому, вид которого заставил меня резко остановиться. Сама не знаю почему. Он огромный, стоит чуть поодаль от дороги и весь окутан ночной тишиной. То есть выглядит точь-в-точь как прочие дома, мимо которых я проходила. Но есть в этом месте что-то очень знакомое. Кресент-Серкл, дом сорок пять. Я здесь раньше бывала.
Я закрываю глаза. Мои ноги все еще стоят на тротуаре, но мысли находятся в сырой теплой комнате, пахнущей землей, словно парник. Я глубоко дышу, давая волю воспоминаниям. Я хочу видеть то, о чем напоминает мне этот дом.
Я мысленно оглядываюсь. Я стою посреди застекленного бассейна за домом. Со всех сторон меня окружает буйная растительность, словно в зачарованном тропическом лесу. Пол — огромное пространство, выложенное терракотовой плиткой. Изумрудно-зеленые лианы обвивают бронзовые столбы, а из десятков кашпо свешиваются растения с розовыми и желтыми цветками. Над водой поднимаются струйки пара, а по каменной стене в бассейн стекает небольшой водопад.