— Что же, смотри. Я сделал ход.
— Так много зла? Ты воистину неумолим…
И вот, на подмостках земной жизни начинается следующий акт.
5. Как Тонечка и Гриша пали родителям в ноги. Отъезд на Сахалин
А пока Тонечка и Гриша степенно идут в гости. На скромный свадебный пир. Два преподавателя Гришиного училища, пожилые супруги, пригласили молодых отобедать с ними, отметить такое важное событие — рождение новой советской семьи.
Восторг и страх шли рука об руку с Тонечкой.
Вот она, Тонечка — замужняя!
Но как сказать, как открыться матери, ведь Катерина о Грише и слышать не хочет! Мамочки мои, что теперь будет…
Решено было подождать немного, совсем чуть-чуть. Гриша уже заканчивал учёбу и ждал распределения. Поэтому после «свадебного» обеда Тонечка… просто пошла домой. Одна, без Гриши.
И ничего дома не сказала.
И жизнь покатилась дальше по привычной колее.
Через несколько недель подошло к завершению обучение Гриши. Скоро предстояло ему с молодой женой отбыть к месту службы.
На Сахалин!
Командиром пулемётного взвода!
Откладывать новость долее Тонечка не могла, не смела.
И вот одним нервным днём молодые супруги отправились к Катерине сообщать всё разом: и о том, что Гриша — теперь её, Катерины, зять, и что завтра молодые отбывают на Сахалин, на заставу. И что пути назад теперь нет!
— Гриша, вот и Угольная…
— Пойдём, Тосенька. Да не дрожи ты!
— Ой, Гриша, что будет…
Трепеща душой, на подгибающихся ногах, подошли они к Тонечкиному дому, некоторое время маялись у ворот. Но делать нечего. Зашли, как в прорубь с головой нырнули.
— Мама! Мы с Гришей…
— Тося, дай я объясню. Катерина Павловна, тёща дорогая! Вы поймите, мы с Тоней… поженились мы с Тоней! И всё тут! Вы, Катерина Павловна… У меня предписание ехать завтра на Сахалин. Вот. И мы с Тоней едем завтра. Всё… вот, всё сказал.
И это-то Тонечка! Тихая Тонечка! Упёрла Катерина руки в бока, гневом сузились глаза её, закричала, чуть не завизжала она:
— Антонина! Ты это что удумала! Верно люди говорят: в тихом омуте черти водятся. Ну да я тебя поучу! А ты, зятёк незваный-непрошеный, ступай вон!
Да, дорогие читатели, мало кто может явственно, воочию, представить себе тот возмущённый, просто вулканический гнев, который обжигающей лавой обрушился на головы бедных молодых. Восемнадцатилетней Тонечке и двадцатипятилетнему Грише!
Катерина, в первые секунды оглушённая новостью, мигом оправилась и фурией накинулись на молодожёнов. Кликнула старших сыновей, те вытолкали из дома Гришу, не смевшего сопротивляться разъярённой тёще и шуринам.
Тонечке же досталось ещё страшнее. Мать побила её, велела братьям связать её ремнями и засунуть, рыдающую, под кровать, чтобы одумалась.
Убитый таким немыслимым, непредугаданным поворотом событий, с небес счастья рухнувший прямиком в пучину мрака, Григорий пошёл куда глаза глядят, куда ноги поведут. Что было ему делать, а? Ведь во Владивостоке он чужак! А Беловых тут — целая слобода!
И привели его ноги, оказавшиеся много умнее головы, прямо на вокзал Владивостока. Там он сел на лавку и стал ожидать возвращения поезда своего тестя, Степана. Поезд прибыл утром.
Измученный Гриша кинулся к Степану и срывающимся голосом, в котором грозили слёзы, поведал, что теперь он, Гриша, ему зять законный: вот, мол, глядите, и бумага есть! И описал всё случившееся и непоправимое!
Степан нахмурился, посуровел. Однако помолчал, подумал. Видно, вспомнил и своё давнее молодое решение. Сухо велел Степан зятю своему новоиспечённому отправляться на причал, к парому на Сахалин. Там ждать, куда кривая выведет.
Сам же поехал домой, на Угольную. Взошёл в дом. Прямо с порога сразу услышал: из-под кровати тихонько скулит Тонечка. Попробуй проплакать столько часов — любой голос сорвётся. Катерина вскинулась рассказывать мужу, жаловаться на непокорную дочь! Махала кулачками, требовала отцовской расправы.
Степан выслушал и её. А после своей родительской властью велел Катерине достать дочь-бунтарку из-под кровати, развязать, дать ей попить и умыться.
Пока его повеления исполняли, он сдёрнул с кровати перину, завернул в неё две подушки, увязал всё ремнями. Не говоря более ни слова жене, не обращая внимания на её вопли, взял Степан свою замужнюю дочь за руку, другой рукой взвалил узел с периной себе на плечо, и вышли они вдвоём из дома. Под слёзы, угрозы и причитания Катерины…
По дороге во Владивосток рассказала Тонечка отцу всё как было. Про сильную-пресильную любовь их с Гришей, про то, что расписались они и ждали долго-долго, целых три недели, когда Гриша окончит школу и получит назначение, что жить без Гриши она, Тонечка, не будет!